Когда на площади собрались все взрослые жители селения, старшина вышел на высокое крыльцо своего дома и громко произнёс:
– Сограждане! Наш милостивый господин принц Геолайт, да пошлют боги ему здоровье и долголетие, прислал нам свой высочайший указ, который я сейчас вам зачту… Слушайте же и повинуйтесь слову нашего господина!
Старшина сломал печать, развернул свиток и начал громко читать:
– Я, наследный принц Геолайт, наместник северных земель от Андорса до Черса, герцог Орадонский, граф Латорский, барон Анорский и Лепский, ваш господин и повелитель, приказываю: в благодарность за помощь, оказанную жителем селения Потна Андроссом Эйлером княжескому письмоносцу при исполнении им важных служебных обязанностей, наградить вышеозначенного охотника пожизненными льготами и освободить всех жителей вышеозначенного селения от уплаты княжеского налога ровно на год, начиная с сего дня. Божией милостью наследный принц Геолайт.
Первую минуту после прочтения указа на площади царила тишина. Люди переваривали услышанное. Затем послышались радостные возгласы и восхваления в адрес принца. Хариесс тоже удивила невиданная щедрость принца.
Жители селения начали подходить к Эйлерам и поздравлять их. Некоторые смотрели на Андросса благожелательно, другие с завистью. Старшина первый оправился от изумления и громко объявил:
– По такому поводу предлагаю организовать общий праздник! Устроим на площади пир и танцы! Я жертвую трёх баранов из своего стада и годовалого бычка, а виновник торжества пусть принесёт оленя. Успеешь, Андросс?
Андросс молча кивнул, выбрался из толпы и направился к дому. Хариесс поспешно простилась со старшиной и поехала вслед за супругом.
– Что-то ты не рад… – произнесла, поравнявшись.
– Я не просил о награде.
– Я сам не ожидал такой щедрости от принца… Я всего лишь рассказал о твоём благородном поступке.
Андросс искоса взглянул на супругу.
– По-видимому, принц тебя ценит…
– Стараюсь… – улыбнулась девушка.
– Он знает твою тайну?
– Нет, конечно!
– Может, догадывается?
– Не думаю.
– Он любит… мужчин?
– Нет. У него много женщин.
– Тогда, что же привлекает его в тебе?
– Профессионализм… Ревнуешь?
– Не хочу делить тебя с другими мужчинами! Ты моя женщина.
– Не перегибай палку, Андросс… Это ты мой мужчина. А я виолка! – Хариесс повернула коня и поехала прочь. – До свидания, друг мой! Желаю хорошо повеселиться сегодня вечером!
Глава 9
Должность офицера по особым поручениям оказалась легче работы письмоносца, хотя, иногда, тоже приходилось много времени проводить в седле, передавая устные или письменные приказы принца близким и далёким подданным. Став почти правой рукой Геолайта, Хариесс приобрела в обществе ощутимый вес. Многие высокопоставленные аристократы и вельможи, чиновники и военачальники старались завести с ней дружеские отношения, а знатные дамы и девицы пробовали соблазнить или вскружить голову своими женскими чарами. И хотя Хариесс никогда не занималась политическими или придворными интригами, но не была лишена проницательности и разумной логики. Она со всеми поддерживала хорошие отношения, но провела между собой и остальными незримую черту, через которую не позволяла переступать никому, даже принцу. Из-за этого многие придворные начали считать Харри Ильбреда высокомерным выскочкой. Но все без исключения уважали его честность, твёрдость и воинское искусство, которое никто не рисковал оспаривать.
Хариесс часто сопровождала Геолайта в поездках по провинции, или на остров Латор, где жили супруга и дети принца, или в охотничьи угодья, куда Его Высочество приглашал только очень близких друзей. Поездка с принцем на охоту говорила об очень высоком статусе придворного, а Хариесс побывала на княжеской охоте уже четыре раза. Здесь она на практике применила почерпнутые у Андросса знания, ещё раз доказав господину, что она не только хороший воин, но и прекрасный помощник.
Когда принц в очередной раз пригласил Хариесс поохотиться на остров Малес, где водились необычные олени с большими развесистыми рогами и великолепной узорчатой шкурой, девушка с энтузиазмом начала собираться в дорогу. Ульма всегда расстраивалась, когда госпожа покидала её надолго, но в этот раз вела себя совсем несносно. Она уговаривала Хариесс не ехать, твердя, что ей приснился дурной сон, просила взять с собой, чтобы она была рядом и смогла позаботиться о ней, когда с госпожой случится несчастье. Слёзы, нытьё и причитания рабыни достали Хариесс, и она, не выдержав, грубо накричала на неё, пригрозив, что если та не заткнётся, то отведёт её на рынок и продаст первому встречному. Угроза подействовала и Ульма умолкла. Спрятавшись в уголок, она продолжала тихонько стенать, теперь уже от обиды. Сердясь, и на рабыню, и на себя, Хариесс хлопнула дверью и уехала во дворец. На другой день, вместе с принцем и несколькими его друзьями, она взошла на корабль, и они отплыли к островам. Стоя на палубе и бросая прощальные взгляды на удаляющийся берег, Хариесс заметила знакомую фигурку, закутанную в яркое покрывало, сиротливо стоявшую у края пирса. Запоздалое раскаяние укололо сердце виолки, и она, подняв руку, послала рабыне прощальный жест.