Однако молодой коллега Гордона был сторонником того, что эту неизвестную форму жизни нужно как можно скорее препарировать, чтобы изучить внутреннее строение. Впрочем, в одном они сходились. В том, что это был некий космический паразит с высокими адаптивными способностями. Не стоило излишне верить в его слабость только на том лишь основании, что он при первой же возможности начал поедать себя. Возможно, он просто был устроен не так, как большинство организмов, изученных на данный момент, к которым, к слову, относился и сам человек. При возможности он будет запасать как можно больше энергии в виде жировой ткани, а при критических обстоятельствах расходовать их с большой неохотой. Это позволит ему продержаться как можно дольше даже в условиях жесточайшего дефицита энергии.
Этот же организм, напротив, мог иметь такие механизмы, которые включались в работу только при полном отсутствии энергии и возможностей её получить. Их корень, или, как они ещё его называли, язык, мог требовать энергию на своё, так сказать, содержание, поэтому вполне можно было его откинуть, тем более, что при отсутствии питательной органики он был бесполезен. Это как если бы у человека в период голода переставали бы быть нужными руки и ноги, и их можно было бы достаточно эффективно употребить в пищу. Загвоздка состояла лишь в том, что человек не мог отращивать конечности, а это существо при наличии поблизости питательной смеси, могло вновь выпустить язык, который с одной стороны сам по себе запасает энергию, с другой - способствует более эффективной её добыче.
- Нужно просветить их рентгеном, - сказал Майлз.
- Пожалуй, посмотрим, есть ли у него хоть что-то твёрдое внутри, - сказал Гордон.
Именно за этим занятием их застал Ричардс. Он выслушал краткий отчёт о произошедших за ночь метаморфозах и их анализ. Вообще, с его появлением все ещё больше стали вращаться вокруг закрытой среды, в которой сейчас находились живые организмы инопланетного происхождения. Сам же руководитель научной службы в компании Гордона, Майлза и ещё нескольких учёных расположился напротив нескольких мониторов, на которых показывались изображения вновь открытой формы жизни с разных ракурсов.
- А что рентген? - спросил Ричардс.
- У них достаточно плотная оболочка, - начал восторженно говорить Майлз, который уже успел взглянуть на снимки и проанализировать их, - внутри относительное падение плотности.
- А её средоточие находится ближе к тому месту, где у них раньше был корень, - закончил Ричардс.
Разумеется, руководитель научной службы мог и сам проанализировать рентгеновские снимки вновь открытого организма, тем более, что его строение было достаточно примитивным. Тем не менее он не просил, чтобы Майлз замолчал. Ему как будто импонировало желание младшего сотрудника услужить.
А вот Гордону подобное лизоблюдство не нравилось, поэтому он стоял позади остальных, почёсывал свою небольшую бородку и сам для себя изучал снимки. Скелета у существа не было, если не считать таковым достаточно плотную оболочку. Самой твёрдой частью его тельца были небольшие наросты, сосредоточенные, как верно заметил главный, в том самом месте, где у них некогда был корень-язык. Учитывая форму, это могли быть зубы, которыми оно эффективно удерживало свой запас энергии, и при помощи них же могло эффективно его использовать при необходимости.
- Интересно, что у него внутри, - сказала Кейт, стоявшая рядом с Гордоном. Фраза могла быть адресована только ему, - не думаешь, что это может оказаться мозг?
- Не слишком ли большой для такого существа? - учёный легко улыбнулся.
Однако её слова оказались пророческими. МРТ подтвердила наличие мягкого и однородного вещества в центре организма, а сразу после этого там была зафиксирована электромагнитная активность. Причём, организм отреагировал на сканирование резким увеличением этой активности. Оба эти факта повергли всех в изумление. Учёных, особенно молодых, охватил восторг, как будто бы они вдруг посреди холодного и пустого космоса обрели братьев по разуму. Гордон же отнёсся к этому скептически. Однако его мнения никто не спрашивал.
Во время обеденного перерыва, вторую половину которого большая часть учёных проводила в лаборатории, Кейт села рядом с ним и негромко заговорила.
- Ты как будто не очень рад этим открытиям.
Она осторожно и застенчиво улыбнулась своими тонкими и красивыми губами. Гордону всегда нравилась её улыбка. Мало кто во всей лаборатории мог похвастать тем, что она однажды была адресована ему, поскольку была выражением внимания со стороны Кейт, которую взяли на палубу такого уровня даже при учёте того, что у неё не было семьи. Это означало, что она ценный специалист, которого берут не как контейнер с генетической информацией, а как средоточие интеллекта.
- Ну, - протянул Гордон, - я начал побаиваться.
- Из-за того парня в карантине? - она как будто бы читала его мысли.
- И из-за него тоже.
- А в основном из-за чего?
- Не пора ли немного перекурить? - Гордон улыбнулся и поднялся с места.
Комната для курения, расположенная на их этаже, виделась ему куда более удобным местом для разговоров по существу. Кейт поддержала его стремление. Им, по сути, виделось одно и то же. Замкнутое научное сообщество, фактически отстающее по причине того, что не получает свежую информацию извне, имеет очень своеобразную манеру становиться чем-то вроде коллективного разума. Все вместе изучили один и тот же организм, внешне достаточно примитивный, и все пришли к схожим выводам.
Если сейчас Гордон, или кто-то ещё в открытую заявит о своей позиции, а потом попытается подробно рассказать о ней, его могут счесть кем-то вроде еретика. Нет, от работы не отстранят. Максимум, будут косо смотреть некоторое время, но уж точно не одобрят. Почему? Потому что организм, размером меньше сжатого человеческого кулака не может быть сложнее этого самого человека, сжавшего кулак.
- Ну так? - спросила Кейт.
Она красиво выдохнула дым и посмотрела Гордону в глаза. Взгляд даже не обезоруживающий. Это очень мягкое слово, совсем не являющееся верной характеристикой. Гордон сказал бы - нейтрализующий. После него хотелось рассказать всё и сразу, даже если перед тобой засланный разведчик того самого коллективного разума, который стремится истребить всякую иную мысль, не соответствующую его собственным представлениям.
- Ну, я думаю, ты сама понимаешь, - Гордон улыбнулся, предпринимая последние попытки не сдаться под натиском.
- Зубки, железы, выделяющие пищеварительный фермент, капилляры, потом сразу мозг. Перед нами космический гений?
- В каком-то смысле. Видишь, как всё правильно скомпоновано? Пищеварительная система, эндокринная система, нервная система. Ничего лишнего. Нет какого-то распределения, хитрого переплетения.
- Не слишком примитивно? У собак тоже есть мозг, но...
- Мы можем определить лишь его наличие, но ничего не сможем сказать о точном устройстве. Он может оказаться сложнее нашего. Это можно будет понять только при вскрытии.
- Как думаешь, до него сегодня дойдёт?
- Может. Нашим ребятам нужен свежий материал. Они продвинулись в бесконтактных исследованиях, и теперь будут жаждать контактных.
- Сам ты что думаешь?
Этот её взгляд уже был не столько игривым, сколько задумчивым. Наверное, говоря то, что считал нужным, Гордон озвучил несколько её мыслей. Как будто бы прочитал, и теперь ей было интересно его мнение и дальнейший ход мыслей.