— Надеюсь на тебя, — прохрипел тихий голос.
Тут же Фарн заметил, что картинка в его глазах начинает тускнеть. Все вокруг становилось все менее четким и ярким. Его глаза активно заволакивал черный туман, из которого состояло его тело.
Последнее, что он увидел, был ярко-зеленый свет, исходивший от фигуры напротив и почти его ослепляющий.
Снова открыв глаза, Лендер оказался в собственном кресле, напротив затухающего камина.
— Приснится же такое, — вздохнув, сказал он и откинул голову назад.
Протерев глаза, он с трудом поднялся на ноги, которые оказались тяжелее обычного, и подошел к окну, раздвинув шторы. За окном туда-сюда бегали люди и украшали главную площадь города. В качестве украшений выступали различные белые ткани, резные тыквы, а также свечи и маленькие магические камушки, светившиеся оранжевым светом. Посередине площади, вокруг фонтана, стояли большие длинные столы, на которых работницы приближенных таверн расставляли различные яства.
Фарн посмотрел на наручные часы. Время уже шло к вечеру. Неужели он проспал так долго? Он повернулся, и направился было к двери, как вспомнил одну важную вещь.
Лендер глянул на кровать и к его большому сожалению, то, что произошло вчера вечером, было не галлюцинацией. На его кровати лежал младенец.
— Вот же, — сквозь зубы процедил Фарн и, подойдя к кровати, взял ребенка на руки и вышел из комнаты.
«Нужно мне было вчера лезть в этот проклятый переулок. Сидел бы сейчас себе спокойно да обслуживал клиентов, — после этих мыслей он остановился на лестнице, по которой все это время спускался и протяжно вздохнул, после чего посмотрел на мирно спящего ребенка у него на руках. — Может, отдать его в приют? — Он потряс головой, чтобы отогнать эти мысли и снова направился вниз. — Я взял этого ребенка, значит, ответственен за него, и нечего перекладывать мои проблемы на других».
Стоило ему выйти в главный зал, как он тут же почувствовал чей-то пристальный взгляд. Лендер огляделся, прямо за барной стойкой сидел Чен, вытаращив на него глаза от удивления.
— Что ты тут делаешь? — спросил Лендер, спокойно проходя в главный зал.
— Воспользовался ключами, которые ты мне когда-то дал. Ты весь день бар не открывал, вот и подумал что, что-то случилось, — ответил Чен, почесывая рукой затылок.
— Давно сидишь? — Фарн положил в пустую бадью сложенное шерстяное одеяло, которое достал откуда-то из-под стойки и уложил в неё ребёнка.
— Да нет, вообще-то я только пришёл, — сказал Чен, не отводя глаз от младенца, лежащего в бадье. — А это еще что?
Лендер достал несколько медных монет из кармана брюк и передал их Чену.
— Расскажу тебе все потом. А сейчас сходи за молоком и овощами.
Не понимая, что происходит, Илен снова почесал затылок и вышел из бара, направившись в сторону ближайшего рынка.
Вернулся он уже с крынкой молока в руках, а также, неведомо откуда взявшейся корзиной, заполненной овощами.
Фарн стоял около бадьи и держал на руках ребенка, который громко плакал. Лендер медленно качал младенца из стороны в сторону, пытаясь его успокоить, но тот никак не поддавался.
Чен поставил корзину на один из столов и быстрым шагом направился в сторону друга.
— Продукты на столе, — сказал он вполголоса, — иди, приготовь что-нибудь, думаю, ребенок просто голодный. Я пока попробую его успокоить.
— С трудом понимаю, что я должен приготовить. — Ответил Лендер, передавая ребенка Чену как можно аккуратнее. На его лице читалась легкая растерянность.
— Не знаю, — еще тише проговорил Илен, так как младенец начал постепенно успокаиваться. Видимо, кричать ему уже надоело, — но что-нибудь придумай.
Фарн почесал затылок. Он никогда не готовил еду, которая подошла бы почти грудному ребенку, да и в принципе с трудом представлял, что ему может подойти. Взяв корзинку с продуктами и крынку с молоком, он вышел в кухню, где, уставившись на свежие продукты, продолжил раздумья над блюдом. Через пару минут послышался стук ножа о разделочную доску и еле слышимое скворчание масла на сковородке.
Чен аккуратно качал ребёнка туда-сюда и тот постепенно начинал успокаиваться. В скором времени крики окончательно прекратились, однако сменились невыносимым запахом. Илен положил ребёнка обратно в бадью и направился на кухню.
— Где у тебя тут какие-нибудь ненужные простыни? — спросил он у Лендера, который усердно измельчал овощи, а заодно помешивал молоко, которое кипятил на плите.
— На заднем дворе висит парочка, постирал недавно, а они, вот, негодные оказались. Можешь взять их, они все равно уже старые.
Чен кивнул и направился на задний двор. Там, как и говорил Лендер, висели два больших белых полотна ткани, спокойно развиваясь на ветру. Взяв одну простынь, он вернулся в главный зал и с громким треском оторвал от нее часть.
Положив младенца на спину, он размотал старые пелёнки, в которые был замотан ребёнок, осторожно убрал их в сторону и начал обвивать вокруг маленькой талии и ножек чистую ткань. Закончив дело, он осторожно закрепил все булавкой, которая все это время была прицеплена к его куртке. Накрыв ребенка одеяло, Илен отошел на полшага назад. Младенец спал, слегка приоткрыв рот.
Довольный работой, Чен отправился на кухню, заодно прихватив бутылку выпивки, очень уж ему хотелось получить объяснение происходящему, однако он чувствовал, что то, что ему предстоит услышать, лучше слушать не на трезвую голову. В принципе, по его мнению, любая история шла не на лучшую голову, да и не только история.
— Рассказывай, что у тебя тут произошло, — с нескрываемым интересом и легкой нетерпимостью сказал он, откупоривая бутылку спиртного.
— Полагаю, выпивку ты оплатишь? — не отрываясь от готовки, спросил Лендер.
— Э-эх, — протянул Чен. — Только это тебя и волнует, бутылки выпивки для старого друга жалко. Но, коль тебе так будет спокойней, так и быть, оплачу.
Фарн через плечо глянул на Чена и, не отрываясь от готовки, приступил к рассказу.
***
— Да-а, — пробормотал Илен, уже почти наполовину опустошивший бутылку и потому порядком опьяневший. — Ни дать, ни взять — магия.
— Спасибо, что разъяснил, — недовольно сказал Лендер. — Я то и не догадывался, — он аккуратно перелил часть молока из кастрюли в баночку и плотно заткнул крышкой из пробкового дерева с маленькой сквозной дырочкой, которую проделал заранее.
— Что планируешь делать? — спросил Чен, снова пригубив спиртное.
— Пока оставлю его у себя и попробую найти его родителей, — он помешал что-то в кастрюле и добавил каких-то специй, после чего попробовал на вкус и еще раз помешал. — Еще этот сон, — Лендер сел за стол, неподалеку от Илена. — думаю, нужно будет как-то поговорить с тем, кто разбирается во всей этой магии.
— Ну, — Чен икнул, слегка прикрывая рот рукой. — Думаю, ты поступишь верно, если пойдешь этим путем. Но что ты будешь делать, если не найдешь его родителей или хоть каких-то родственников?
Лендер молчал.
— Понятно, сам не знаешь, — эти слова прозвучали столь не внятно, что показалось будто язык Илена пытается сделать сальто, вместо того, чтобы нормально передвигаться. — Ожидаемо, — он снова пригубил напиток в бутылке.
— Думаю, я бы хотел оставить его у себя. Без поиска родителей и прочего. — Сказал Лендер, пораздумав с минуту. — Просто оставить. Думаю, я бы хотел иметь детей. Передать свои знания кому-то… Эта прерогатива всегда казалась мне привлекательной.
Чен молча посмотрел на друга, потом сделал еще глоток. Бутылка опустела.
— Ну, ты уж не обижайся, Лендер, — заговорил он, — но ты всегда был себе на уме. Я столько лет тебя знаю, а все равно черт его пойми, что у тебя в башке. — Его щеки слегка порозовели от болтающегося в желудке алкоголя. — Делай так, как знаешь нужным. Я помогу, только попроси. — Чен посмотрел на пустую бутылку. — Надо же, уже все выпил, — пробубнил он себе под нос.
Фарн хотел что-то ответить, но не успел. Неожиданно из главного зала донеслись крики. Младенец проснулся и плакал. Чен подпрыгнул на стуле, словно ужаленный, а Лендер мигом направился в главный зал, но не успел он покинуть кухни, как послышался гулкий грохот.