Я помнила ту ночь, когда нам позвонили. Полицейский на другом конце провода попросил позвать маму. Когда я спросила его, в чем дело, он не объяснил, что произошло. Тогда я и услышала слова: все будет хорошо, это был просто несчастный случай. Но они не могли понять, что произошедшая случайность полностью изменила мою жизнь. Поменяло в корне то, как я рассматривала людей и весь остальной мир.
Через год, я упаковала одежду отца и вытащила ее из маминого шкафа. Я знала, что она никогда не смогла бы сделать это сама. После этого мама ни слова не сказала об этом. В один день вещи просто исчезли, и она сделала вид, что не заметила. Я знала, что мама все видела и понимала, но если именно это ей нужно было сказать себе, чтобы почувствовать себя лучше, то пусть будет так. Все вещи исчезли, как и сам отец.
Я никогда не просила показать его тело. Моя мать опознала его, и этого было достаточно для меня. Я хотела помнить его таким, каким он был, счастливым, здоровым и невредимым. Я не хотела вспоминать его покореженное тело, лежащее в морге, после ужасной автомобильной катастрофы. На том столе находился не мой отец. Я не позволю этому стать моим воспоминанием о нем.
Я услышала, как дверь открылась, и я внезапно растерялась, не понимая, что именно должна была делать. Должна ли я поприветствовать Харрисона объятиями и поцелуем? В таких ли мы были отношениях? Переспать друг с другом пару раз и иметь общего ребенка еще не значило, что мы стали официальной парой. Когда он завернул за угол, я хотела приблизиться и поприветствовать его дома, но Харрисон не двигался, также, как и я.
— Надеюсь, тебе нравится паста. Я вспомнила, что тебе всегда нравилось есть ее в закусочной.
Его лицо просветлело.
— Это замечательно. У меня был долгий день.
— Кажется, у тебя каждый день долгий.
— Эти последние несколько недель такие и есть. Спасибо за то, что приготовила ужин. Тебе не нужно…
Я прервала его.
— Нет, нужно, — он принял нас без вопросов, так что приготовить ужин было такой мелочью. — Самое меньшее, что я могу сделать, это убедиться, что, когда ты вернешься домой, тебя будет ждать хорошая еда. Кроме того, мне давно не приходилось готовить. По крайней мере, не было никого, кто смог бы оценить рецепт моей матери, как я.
— Ну, у меня, конечно, есть слабость к красному соусу. Но мы можем присесть на секундочку? Нам нужно поговорить.
Вот и настал этот момент. Я подумала, что это начинался один из «у нас ничего не получится» разговоров. Я была настолько уверена, что приехать сюда будет в интересах Камдена и моих. Но, возможно я ошиблась. И это стало слишком много для Харрисона. Он не просил об этом. Впрочем, как и я.
Мое сердце сжалось в груди.
— Давай поедим, а потом поговорим, это всегда делает вещи немного менее некомфортными.
Харрисон кивнул и достал две тарелки, положив еду не только себе, но и мне.
— Пахнет прекрасно, — сказал он, садясь за стол, сразу же хватая вилку и набирая на нее спагетти, пока я на мгновение замерла, прежде чем его глаза взглянули на меня.
— Ох, черт, ты религиозна? Я не молюсь или что-то еще, но ты можешь.
Я рассмеялась.
— Нет, я не религиозна. Просто не думаю, что когда-либо видела, что кто-то так ест. Это же не последняя еда на земле.
Харрисон замер на миг и улыбнулся, продолжая поглощать пищу.
— У меня давно не было такого хорошего ужина. Ну, кроме тех, что подавали в закусочной.
— Ты прекратил приходить.
— Я думал, что ты так хочешь, помнишь? — он минуту помолчал с задумчивым взглядом, а затем отложил вилку.
Я взглянула на Камдена, который уснул в своем кресле.
— Я помню.
— Я хотел, чтобы ты осталась. Кажется, я ясно дал понять это.
— Ну, я сейчас здесь.
Харрисон потянулся через стол и заправил мне рыжеватую прядь за ухо.
Я пожевала нижнюю губу. Если он собирался вышвырнуть нас, мне нужно было, чтобы он сделал это быстро. Потому что чувства к Харрисону снова переполняли меня. И я не могла остановить это.
— Хочешь, чтобы я ушла? — спросила я.
— Ушла? — он выглядел обеспокоенным — С чего бы мне хотеть этого?
— Потому что это слишком, потому что ты не можешь справиться с этим.
— Пенни, нет! Я хочу, чтобы ты была здесь всегда. Я хотел сказать, что я пойду под прикрытием на следующую неделю или около того, получая информацию от организации, которая приходила за тобой. У меня есть ребята техники, которые пробили номер и имя человека, который дал тебе визитку. Он связан с химическим объектом, расположенным недалеко от города. Мы считаем, что эта организация, стоящая за атаками. За чистоту крови или вроде того. Не знаю точно, но собираюсь это выяснить. Я хотел сказать тебе, что ты останешься одна на какое-то время, но у меня есть люди. Они будут присматривать за вами.
Я выдохнула, чувствуя облегчение, но вместе с этим и страх. Я не хотела, чтобы Харрисон уходил.
— С тобой все будет в порядке?
Он поднял мой подбородок.
— Конечно, будет. Я вернусь домой к тебе, обещаю.
Я слегка наклонилась вперед. Харрисон воспринял это как знак того, что я, наконец, открылась ему, подпуская к себе. Сперва он бережно коснулся губами моего рта, а потом стал целовать всерьез. Он словно пил мое дыхание.
Все это время я хотела его.
Нуждалась в его прикосновениях.
И это, наконец, настало.
Наш момент.
ГЛАВА 9
Пенелопа
— Как долго он будет спать? — прошептал Харрисон мне.
— Камден? Какое-то время.
— Итак, у нас есть немного времени. Давай с пользой используем его.
Он взял меня за руку и отвел от стола.
— Но что насчет ужина?
— Ужин может подождать, — сказал он, с дьявольской улыбкой.
Я бы пошла с ним куда угодно. Но сейчас мы направились в его спальню. Харрисон потащил меня к кровати и снял с меня фартук.
— Откуда ты узнала, что у меня есть девчачьи штучки для готовки? — прошептал он, прижимаясь к моим волосам.
Я игриво улыбнулась, когда он прикоснулся сладким поцелуем к моей шее.
— Удачливая догадка?
Он двинулся вверх по моей шее, поцеловал чуть ниже подбородка, а затем вернулся к губам. Харрисон стянул с меня футболку, обнажая мои чувствительные груди. На мне был неоново розовый бюстгальтер и такие же трусики — мой любимый комплект.
— Я и забыл, как хорошо ты выглядишь, — сказал он, облизывая губы.
Харрисон расстегнул мой лифчик, и я застонала, когда его рот обрушился на меня, задерживаясь на каждой груди, он не спешил.
— Мы должны что-то сделать с этими штанами.
— Я не могу быть единственной обнаженной здесь, — сказала я, стягивая с него рубашку. Я сдернула ее и отбросила в сторону, наслаждаясь его мускулами. Харрисон был сложен идеально, подобно статуе, с мощной грудью и, по крайней мере, шестью кубиками пресса. Возможно, даже восемью, если это было возможно. Я потянула его за пояс, когда села на кровать. Он забрался на меня сверху и прошел весь путь от живота до моих губ языком. Мне казалось, что я пылаю в огне.
— Я так долго ждал этого.
— Ты и я, оба, — сказала я. Так много раз с той ночи я думала о нем, и не только из-за Камдена. Еще до того, как узнала, что беременна, я ждала, что Харрисон вернется в закусочную, но он этого не сделал. Ночь за ночью, я оставляла его столик свободным и всегда держала кофейник горячим только для него. Он был одним из моих редких клиентов, которым нравился кофе без кофеина.