Харрисон Стэйт Парк – 68
Перевод с английского: Николай Переяслов
I.
«Ну что, скажи, ты можешь меня трахнуть?» –
она спросила, исходя огнём.
И я подумал, как мы будем пахнуть
цветами, что собою изомнём.
«Ну что, скажи, ты можешь меня трахнуть?» –
и я в ответ… ведь я же – не кретин!..
Ну кто б на это стал в сомненьях чахнуть –
Роб Митчэм? Супи Сэйлз? Иль Джонни Дин?
Я просмотрел кинороманов – тонны,
они – словно тампоны на лугу
или на травах – белые гандоны
и шлюха, что бросает на бегу:
«Коль ты не можешь быть в любви атлантом –
ищи себе замену, дорогой!..»
…Луна, укрывшись тучкой, как халатом,
словно в ромашках – в звёздах спит нагой.
Я шёл на зов с заряженным мушкетом.
Я был готов для поединка. Но –
она ждала здесь встречи не с поэтом,
крутя в уме иных страстей кино.
Телеэкран – вот та святая дверца,
через какую мог бы я попасть
не только в спальню к ней, но даже в сердце,
чтоб утолить в нём неземную страсть!
Так Микки Руни, коротышка милый,
в последний фильм шагнув, как на помост,
явил с экрана всем такую силу,
что сам забыл про свой никчёмный рост…
II.
Не мы – убийцы. Но не в силах ахнуть,
в кровавой луже девочка лежит.
«Ну что, скажи, ты мог бы меня трахнуть?..»
Как тут ответишь, не исторгнув лжи?
А твои груди, как два жарких солнца,
колышутся, меня собой дразня,
как горсти, что полны плодов смоковниц,
созревших, да, увы – не для меня.
«Не по годам мне мордобой активный», –
сказал, оскалив жёлтые клыки
(рожает монстров мир радиактивный),
седой ковбой, сжимая кулаки.
И я припомнил, как минувшим летом,
коровий труп стащив на край шоссе,
он мне сказал, что скоро тут скелетам
уже и места не найдёшь в овсе.
Они уже таращатся с обочин
на тех, кто мчит по трассе, как мудак,
сквозь тонущие в смоге дни и ночи…
«Я – Измаил. Зовите меня так».
«Ну что, скажи, ты можешь меня трахнуть?» –
она спросила, заглянув в глаза
покойнику, что начал мерзко пахнуть…
И спермой в травы брызнула роса.
И – ни одной слезиночки упавшей,
глаза сухи, как высохший родник.
Единый признак есть у проигравших:
то – трупный запах, что их всех роднит.
Тот запах делит ночь на половины
и в дом, как в гроб, вбивает гвозди – бац-ц-ц!..
Уклон дороги. Мчат машины мимо.
И холодящий звук затвора: клац-ц-ц-ц!
(«Взгляни, как схожи персики и яйца:
те и другие, в общем-то – шары.
Сунь в кипяток – одним дано остаться
без скорлупы, другим – без кожуры».)
Ну так проснись. Коснись меня… Но страхом
объятый весь, я вдруг отпрянул – нет!
Передо мной – лежал во тьме скелет…
«Ну что, скажи, ты можешь меня трахнуть?»