– Он достиг седьмого курса, как ты, наверное, и думал, с высшими баллами по всем экзаменам .
Все его однокурсники обсуждали, куда они пойдут работать по окончании Хогвартса.
Почти все ждали от Тома Реддла чего-то особенного, естественно – лучший ученик школы, обладатель награды За Особые Услуги Школе . Я знаю, что несколько преподавателей, среди которых был и профессор Слизхорн, предлагали ему пойти работать в Министерство Магии, чтобы впоследствии иметь там хорошие связи. Но он отказался от всех предложений. Затем стало известно, что Волдеморт стал работать в «Горбин и Бэркс».
– В «Горбин и Бэркс»? – ошеломленно повторил Гарри.
– Да, в «Горбин и Бэркс», – тоже повторил Дамблдор, но спокойно. -
Я думаю, ты поймешь, какие преимущества дало ему это место, когда мы попадем в память
Хоки. Но это был не первый его выбор работы. Едва ли кто-то знает об этом – я был одним из немногих, кому директор школы доверял – но Волдеморт сначала пришел к профессору Диппету и спросил, не мог ли он остаться в Хогвартсе в качестве преподавателя.
– Он хотел остаться здесь? Почему? – спросил Гарри, поражаясь еще больше.
– Я полагаю, у него было несколько причин, хотя он не представил ни одной из них профессору Диппету, – сказал Дамбледор. – Во-первых, и это очень важно, Волдеморт, я уверен в этом, гораздо больше привык к этой школе, чем к людям. В Хогвартсе он был по настоящему счастлив, только это место было для него домом.
Гарри почувствовал себя немного не в своей тарелке при этих словах, поскольку то же самое можно было бы сказать и про него.
– Во-вторых, замок – цитадель древнего волшебства. Несомненно, Волдеморт проник в огромное количество его тайн, на много дальше, чем большинство студентов, учившихся здесь. Но он, вероятно, чувствовал, что были еще секреты, которые нужно было раскрыть, выявить еще очень много волшебства, скрытого в стенах замка.
– И, в-третьих, как преподаватель, он имел бы влияние на молодых ведьм и волшебников. Возможно, он позаимствовал эту идею у профессора Слизхорна, с которым он был в самых лучших отношениях, и который продемонстрировал, какую огромную роль преподаватель может играть в жизни своих учеников. Я не могу себе представить, чтобы Волдеморт остался в Хогвартсе навсегда, но, я думаю, он рассчитывал собрать здесь свою армию.
– Но он не получил работы, сэр?
– Нет, не получил. Профессор Диппет сказал ему, что восемнадцать лет – это слишком юный возраст для учителя, и предложил обратиться еще раз через несколько лет, если у него все еще останется желание преподавать.
– Как вы отнеслись к этому, сэр? – спросил Гарри нерешительно.
– Абсолютно отрицательно, – сказал Дамбледор. – Я отговорил Армандо от назначения – я не приводил причины, о которых поведал тебе, поскольку профессор Диппет очень любил Волдеморта и был убежден в его честности. Но я не хотел, чтобы Лорд Волдеморт вернулся в школу, и уж тем более на должность, наделяющую его властью.
– Но какую должность он хотел занять, сэр? Какой предмет он хотел преподавать? – Спросил Гарри, хотя знал ответ еще до того, как Дамблдор произнес:
– Защиту от Темных Искусств. В то время ее вел старый профессор Галатиа Мерритот, он проработал в Хогвартсе почти пятьдесят лет.
– И тогда Волдеморт ушел в «Горбин и Бэркс», и все, кто восхищался им, очень сожалели, что такой молодой талантливый волшебник тратит себя на работу в магазине . Однако, Волдеморт был не просто помощником. Вежливый, красивый и умный, он в скором времени получил очень специфическую должность, которая существует только в заведениях наподобие этого, специализирующихся, как тебе известно, на предметах с необычными и мощными свойствами. Волдеморта посылали, чтобы убедить обладателей таких вещей расстаться со своими сокровищами и продать их. И, надо отметить, Волдеморт прекрасно справлялся с такого рода заданиями.
– Готов поспорить, что так оно и было, – воскликнул Гарри, не удержавшись.
– Да… – сказал Дамблдор со слабой улыбкой. – А теперь пришло время послушать эльфа-домовика Хоки, который жил у очень старой и богатой ведьмы с редким именем Хепзиба Смит.
Дамблдор откупорил бутылек при помощи палочки, пробка вылетела, и он вылил ее содержимое в кружащееся содержимое Омута памяти.
– Прошу, Гарри.
Гарри поднялся на ноги и стал нагибаться над слегка колеблющейся серебряной жидкостью , пока его лицо не коснулось ее. Он начал лететь сквозь темное небытие, затем резко приземлился в гостиной перед очень старой и толстой леди, на которой был рыжий парик со сложной прической и блестящий розовый костюм, который так струился вокруг нее, что она была очень похожа на растаявший пирог. Она смотрелась в маленькое, украшенное драгоценными камнями, зеркальце, и похлопывала себя по уже и без того алым щекам кисточкой для пудры. Одновременно с этим у ее ног крутилась самая крошечная и самая старая домовая эльфийха, какую Гарри только видел. Она зашнуровывал мягкие атласные шлепанцы на ее мясистых ногах.
– Ну же, быстрее, Хоки! – сказала Хепзиба властно. – Он сказал, что будет к четырем, а уже почти четыре, и еще не было случая, чтобы он опоздал!
Она убрала кисточку для пудры, когда эльф справился с работой. Головой он доставал хозяйке лишь до пояса, морщинистая кожа эльфа висела на хрупком скелете так же, как оборванная льняная простыня, которую она носила наподобие тоги.