А сейчас я покажу тебе еще одно воспоминание, последнее, по крайней мере, пока ты не достанешь воспоминание профессора Слизхорна. Десять лет разделяют случай с Хоки и то, что ты сейчас увидишь. Десять лет, в течение которых Лорд Волдеморт занимался тем, о чем мы можем только догадываться.
Гарри снова встал, поскольку Дамблдор перелил последнее воспоминание в Омут Памяти.
– Чье это воспоминание, сэр? – спросил он.
– Мое. – Ответил Дамблдор.
И вслед за Дамблдором Гарри нырнул во вращающуюся серебряную жидкость; его опять завертело в немыслимом потоке, но уже через мгновение он оказался в том же самом кабинете, который только что покинул. На своей жердочке, забавно посапывая, дремал Фоукс, а за столом сидел Дамблдор, который был очень похож на Дамблдора, стоящего рядом с Гарри, за тем лишь исключением, что обе его руки были целы и невредимы, и, может быль, лицо было менее морщинисто. Единственное отличие кабинета заключалось в том, что в темном окне мелькали белые снежинки, которые, кружась, садились на подоконник, на котором образовался уже приличный холмик.
Дамблдор, который был помоложе, казалось, ждал кого-то, и спустя несколько минут с момента гарриного прибытия, в дверь постучали.
– Входите.
Гарри едва сдержал судорожный вздох. Волдеморт вошел в комнату. Его лицо было не таким как два года назад на кладбище, когда он вернул себе тело: оно не было змеиным, глаза его еще не были красными, но все же перед ним стоял уже не тот красавец Том Реддл. Его лицо выглядело сильно обожженным, черты лица были смазаны, кровавыми сосудами покрылись белки глаз, и хотя они имели обычную форму, Гарри понимал, что скоро вместо глаз у Темного Лорда будут щелочки. На нем был надет длинный черный плащ, а лицо было настолько бледно, что могло сравниться, пожалуй, только со снегом, лежащим у него на плечах.
Дамблдор, сидящий за столом, не выказал никакого удивления. Видимо этот визит был заранее запланирован.
– Добрый вечер, Том, – просто приветствовал он Волдеморта.– Не хочешь присесть?
– Спасибо, – сказал Волдеморт и опустился на указанный директором стул, тот самый стул, с которого так недавно поднялся Гарри. – Я слышал, что Вы стали директором. – Сказал он более высоким и холодным голосом. – Достойный выбор.
– Рад, что ты одобряешь,– сказал Дамблдор, улыбаясь. – Могу я предложить тебе выпить?
– Это было бы любезно с Вашей стороны. Я проделал долгий путь.
Дамблдор встал и подошел к шкафчику, в котором сейчас он хранил Омут Памяти, но тогда он был полон бутылок. Директор взял два бокала и, наполнив их вином, подал один Волдеморту, после чего вернулся за свой стол.– Итак, Том… чем обязан?
Волдеморт потягивал вино и ответил не сразу.
– Меня больше не зовут Томом; теперь я известен под именем…
– Я знаю, под каким именем ты известен, – сказал Дамблдор, приятно улыбаясь.– Но для меня, я боюсь, ты навсегда останешься Томом Реддлом. Это один из недостатков старых учителей. Они всегда запоминают своих учеников такими, какими те были в школе.
Он поднял свой бокал, как и Волдеморт, чье лицо не выражало никаких эмоций. Однако Гарри почувствовал тонкое изменение атмосферы: Дамблдор, отказавшись использовать выбранное Волдемортом имя, не позволил тому диктовать условия встречи; и Гарри был уверен, что Волдеморт тоже это почувствовал.
– Я удивлен, – сказал Волдеморт после короткой паузы. – Я всегда удивлялся, почему такой волшебник как вы никогда не хотел оставить школу.
– Ну, – ответил Дамблдор, все еще улыбаясь, – может быть, для такого волшебника как я нет ничего важнее, чем помогать молодым постигать древние учения. И если я правильно помню, тебя тоже когда-то интересовала профессия учителя.
– Все еще интересует. Я просто задался вопросом, почему Вы, у кого Министерство так часто спрашивает совета, и кому, я думаю, дважды предлагали пост Министра…
– Трижды, по последним подсчетам. Но Министерство никогда не привлекало меня, как видишь, и в этом у нас с тобой есть что-то общее.
Волдеморт склонил голову и сделал еще один глоток вина. Дамблдор не нарушал повисшую тишину, а ждал в предвкушении, когда же Волдеморт заговорит.
– Я вернулся, – сказал он немного погодя,– возможно позже, чем профессор Диппет ожидал… но я вернулся… с просьбой, в которой он мне однажды уже отказал из-за моей молодости. Я пришел к Вам с просьбой разрешить мне вернутся в замок в качестве учителя. Я считаю, вам известно как много я видел и как много достиг с того момента, как покинул школу. Я могу показать и рассказать Вашим студентам такое, что они не услышат от любого другого волшебника.
Дамблдор смотрел на Волдеморта поверх своего бокала, прежде чем спокойно произнести:
– Да, конечно, я знаю, что ты видел и чего достиг с тех пор, как покинул нас. Слухи о твоих поступках дошли и до твоей старой школы, Том. И мне не хочется верить половине из них.
– Величие вдохновляет зависть, зависть порождает злые умыслы, а они в свою очередь порождают ложь. Вы должны знать это, Дамблдор, – лицо Волдеморта оставалось совершенно безразличным.
– Ты называешь величием, то чем занимался? – деликатно поинтересовался Дамблдор.
– Конечно, – ответил Волдеморт, и в его глазах вновь блеснула красная вспышка.– Своими экспериментами я расширил возможности магии, возможно, больше, чем кто-либо за всю историю мироздания.
– Некоторые области магии,– поправил его директор. – Некоторые. В других ты остался… уж прости… совершенно безграмотным.
Первый раз Волдеморт улыбнулся, но это была злая скованная улыбка, а в его взгляде было больше угрозы, чем гнева.