– Это было… это было…прекрасно! – взвыл Хагрид, и начал рыдать еще больше, чем прежде.
– Сюда, сюда, – Слизхорн взмахнул своей палочкой, и огромная гора земли поднялась в воздух, а затем упала с приглушенным звуком на мертвого паука, делая поверхность земли гладкой. – Давайте зайдем и выпьем. Перейди на другую сторону, Гарри…вот так…давай Хагрид…молодец.
Они посадили Хагрида на стул. Клык, который затаился в своей корзине на время похорон, сейчас мягко прошел мимо них, и положил свою огромную голову на колено Гарри, как всегда. Слизхорн открыл одну из бутылок вина, которую он принес с собой
– Я все их проверил на яд, – заверил он Гарри, вылив практически все содержимое первой бутылки в одну из ведроподобных кружек Хагрида и передавая ее ему. – Я заставил домашнего эльфа попробовать каждую после того, что случилось с твоим бедным другом Рональдом.
Гарри подумал про выражение лица Гермионы, если она когда-нибудь услышала бы про насмешки над домашними эльфами. Он решил никогда ей про это не рассказывать.
– Одна для Гарри, – сказал Слизхорн, разлив вторую бутылку пополам на 2 стакана, – и одна для меня. Ну, – он поднял свою кружку, – за Арагога.
– За Арагога, – произнесли Гарри и Хагрид.
Слизхорн и Хагрид делали большие глотки. Гарри, напротив, вместе с Феликс Фелицисом, понимал, что ему не стоит пить, поэтому он всего лишь притворился, что делает глоток, а затем просто поставил кружку на стол впереди себя.
– Он у меня был еще яйцом, – угрюмо сказал Хагрид. – такой маленький был, когда вылупился, примерно размером с Пекингиз.
– Мило, – сказал Слизхорн.
– Раньше держал его в школьной кладовке, пока…ну…
Лицо Хагрида потемнело, и Гарри знал почему. Тому Реддлу удалось сделать так, что Хагрида выгнали из школы, обвинив в открытии Тайной Комнаты. Слизхорн, напротив, даже и не слушал; он смотрел в потолок, где висело много медных кастрюль, а также длинный шелковый моток ярких белых волос.
– Это же не шерсть единорога, Хагрид?
– Шерсть, – равнодушно сказал Хагрид. – Выпадает из их хвостов, ну цепляется за ветки и всякое такое в лесу…
– Но мой дорогой друг, ты знаешь, сколько это стоит?
– Я использую это для перевязок и всякого такого, если животное заболеет, – Хагрид пожал плечами. – Это очень полезно…сильное…
Слизхорн сделал еще один глоток из своей кружки, его глаза внимательно осматривали хижину, и Гарри знал зачем: чтобы найти еще больше богатств, которые он сможет превратить в обильную поставку настойки меда и воды, сушеных ананасов и бархатно-пахнущих шкур. Он опять наполнил кружку Хагрида и свою тоже, и начал расспрашивать его о животных, живущих в лесу в эти дни, и как Хагрид мог за ними присматривать. Хагрид стал еще более разговорчивыми из-за действия напитка и интереса Слизхорна, перестал тереть глаза и начал длительную беседу о своем хозяйстве.
Феликс Фелицис слегка подтолкнул Гарри, и он заметил, что количество алкоголя, который Слизхорн принес с собой, уменьшалось с огромной скоростью. Гарри все еще не умел произвести Наполняющее заклинания, не произнося его вслух, но мысль, что он не сможет сделать это сегодня, была смешной: и правда, Гарри усмехнулся себе и незаметно для Хагрида и Слизхорна (которые сейчас обменивались сказками о неправомерной торговле драконьими яйцами) направил свою палочку под столом на практически пустые бутылки, и они опять начали наполняться.
Спустя час или около того, Хагрид и Слизхорн начали делать экстравагантные тосты: за Хогвартс, за Дамблдора, за вино, сделанное эльфами и за…
– Гарри Поттера! – проревел Хагрид, расплеснув немного вина на подбородок из своей 14 кружки, пока он ее не осушил.
– Да конечно, – в запале закричал Слизхорн, – Пагрри Готтер, Избранный мальчик, который…ну…что-то в этом роде, – пробормотал он, и осушил свою кружку .
Немного погодя, Хагрид опять прослезился, и передал целый хвост единорога Слизхорну, который спрятал его в карман с криками: «За дружбу! За щедрость! За десять галеонов за полученные волосы!
Еще некоторое время спустя, Хагрид и Слизхорн сидели рядышком, обнявшись, и пели медленную грустную песню про умирающего волшебника по имени Одо.
– Ах, хорошие умирают молодыми, – бормотал Хагрид, нагнувшись над столом, пока Слизхорн продолжал мурлыкать припев. – Мой папа не был так стар, чтоб уйти…и твои мама с папой, Гарри…
Огромные слезы опять появились из уголков глаз Хагрида, – он взял руку Гарри и потряс ее.
– Лучший волшебник и волшебница их возраста, которых я знал…это ужасно…ужасно..
А Слизхорн все пел.
– …ужасно, – пробормотал Хагрид, его большая голова спала на руки, и он уснул с громким храпом.
– Извини, – икнул Слизхорн, – не могу придерживаться мелодии.
– Хагрид говорил не о твоем пении, – тихо сказал Гарри, – он говорил про смерть моих родителей.
– А, – сказал Слизхорн, подавляя отрыжку. – О, мой дорогой, это было так…так ужасно в самом деле. Ужасно, ужасно…
Он не нашел, что сказать, и опять наполнил их кружки.
– Я…я же не думаю, что ты это помнишь Гарри? – боязливо спросил он
– Нет…ну, мне было всего один год, когда они умерли, – Гарри смотрел на огонь свечки, который дергался из-за храпа Хагрида. – Но я узнал многое из того, что тогда случилось. Мой папа умер первым. Вы знали это?
– Я…я не знал, – тихо ответил Слизхорн
– Ага…Вольдеморт убил его, а потом переступил через его тело, чтобы подойти к моей маме, – сказал Гарри.
Слизхорна пробила дрожь, но он не мог отвести своего испуганного взгляда от лица Гарри
– Он сказал ей убираться, – безжалостно продолжал Гарри. – он сказал мне, что она могла и не умирать. Он хотел меня. Она могла убежать.