– Войдите, – произнес Дамблдор, когда Гарри постучал в дверь. Голос его звучал очень устало. Гарри открыл дверь нараспашку. Кабинет директора выглядел так же, как и обычно, но за окнами виднелось черное, усеянное звездами небо.
– Добрый вечер, Гарри, – удивился Дамблдор. – Чем я обязан столь позднему посещению?
– Сэр, я добыл его! Слизхорн отдал мне воспоминание.
Гарри вытащил из кармана маленькую стеклянную бутылочку и показал ее Дамблдору. На секунду директор ошарашено замер. Затем широко улыбнулся.
– Гарри, это просто замечательные новости! Действительно отличная работа! Я знал, что у тебя получится!
Очевидно, позабыв, что уже довольно поздно, он поспешно встал из-за стола, здоровой рукой взял пузырек с памятью Слизхорна и направился к кабинету, где он хранил Омут Памяти.
– А теперь, – сказал Дамблдор, поставив Омут Памяти на стол и выливая в него содержимое пузырька, – теперь, наконец, мы увидим… Поторопись, Гарри…
Гарри послушно наклонился над Омутом Памяти и почувствовал, как его ноги отрываются от земли… Oн упал в темноту и приземлился на пол в существовавшем много лет назад кабинете Хораса Слизхорна. Как и раньше, молодой Слизхорн с густыми светлыми волосами и рыжеватыми усами сидел в кресле. Его ноги были закинуты на бархатный пуфик. В одной руке он держал бокал вина, другой рылся в коробке замороженных ананасов. Перед ним сидело около дюжины подростков во главе с Томом Реддлом, на пальце которого переливался черно-золотой перстень.
Дамблдор приземлился рядом с Гарри как раз, когда Реддл спросил:
– Сэр, это правда, что Профессор Весельчак уходит?
– Том, Том, даже если бы я и знал, я не мог бы тебе сказать, – сказал Слизхорн, упрекающе грозя ему пальцем, но тем не менее одновременно с этим подмигивая. – Говоря по правде, я был бы не прочь узнать, кто Вас так информирует, мальчик, что в итоге Вы знаете больше половины учителей?
Реддл улыбнулся, а остальные ребята, кидая на него восхищенные взгляды, засмеялись.
– А как же Ваша удивительная способность знать вещи, которые не следует, и Ваша лесть людям, имеющим вес в обществе? Спасибо за ананас, кстати, Вы совершенно правы, это мое любимое…– Тут несколько подростков снова захихикали. -…Я очень надеюсь, что ты станешь Министром Магии в последующие двадцать лет. Даже пятнадцать, если ты продолжишь присылать мне ананасы, у меня хорошие контакты в Министерстве.
Том Реддл только улыбнулся, а остальные опять засмеялись. Гарри заметил, что он, безусловно, не был самым старшим из всех, но ребята все равно признавали в нем несомненного лидера.
– Не уверен, что мне подойдет политическое поприще, сэр, – возразил он, когда смех умолк. – Прежде всего, у меня не то происхождение.
Несколько подростков, переглянувшись между собой, усмехнулись. Гарри был уверен, что они смаковали какую-то неведомую ему шутку, без сомнения, касающуюся небезызвестного предшественника Марволо.
– Глупости, – оживленно произнес Слизхорн. – Ты с твоими способностями наверняка происходишь из приличной волшебной семьи. Нет, ты далеко пойдешь, Том, я еще ни разу не ошибся ни в одном ученике.
Маленькие золотые часы на столе Слизхорна пробили одиннадцать, и он оглянулся:
– Ну надо же, неужели уже одиннадцать? Вам лучше уже идти, мальчики, или у нас всех будут проблемы. Лестрейндж, я бы хотел получить ваше эссе до завтра, а не то получите наказание… Вы тоже, Эйвери.
Один за другим ребята вышли из комнаты. Слизхорн встал с кресла и поставил свой пустой стакан на стол. Движение позади заставило его обернуться: Реддл все еще находился в кабинете.
– Будь настороже, Том. Ты же не хочешь, чтобы тебя застали разгуливающим по школе ночью, а ты ведь префект.
– Сэр, я хотел спросить у вас кое-что.
– Спрашивай, мой мальчик, спрашивай.
– Сэр, я хотел бы спросить, что вы знаете про Хоркруксы?
Слизхорн уставился на него, рассеянно сжимая бокал своими толстыми пальцами.
– Это для твоего сочинения по Защите От Темных Искусств, да?
Но Гарри мог поспорить, что Слизхорн отлично знал, что это не имеет ничего общего со школьным заданием.
– Не совсем, сэр, – сказал Реддл. – Я как-то наткнулся на этот термин, но не до конца понял, что это.
– Нет… Ну… Тебе было бы непросто найти в Хогвартсе книгу о Хоркруксах, Toм, это Темная магия… Очень Темная, да, – ответил Слизхорн.
– Но вы, разумеется, знаете все о них, сэр? Я хочу сказать, волшебник такого уровня, как вы… Извините, я имею в виду… Если вы не сможете сказать мне, то, наверное, никто не сможет… Так я просто подумал, что…
«Это он очень хорошо провернул», – подумал Гарри. – Неуверенность в голосе, небрежный тон, осторожная лесть, всего по чуть-чуть". У Гарри было достаточно опыта в выманивании полезной информации у нежелающих давать ее людей, и он мог без труда определить своего рода профессионала. Он понял, что Реддлу очень и очень была необходима эта информация. Он, возможно, ждал этого момента на протяжении нескольких недель.
– Ну, – произнес Слизхорн, не глядя на Реддла, но играя лентой коробки из-под замороженных ананасов. – Я полагаю, никому не повредит, если я посвящу тебя в суть дела. Так, чтобы ты понял, о чем речь. Слово «Хоркрукс» используется, чтобы назвать объект, в который человек вложил часть своей души.
– Я не понимаю, как это происходит, сэр, – сказал Реддл.
Он хорошо контролировал свой голос, но все же Гарри уловил в его тоне нотки волнения.
– Ну, ты просто делишь свою душу на части, – произнес Слизхорн, – и прячешь одну часть в предмете, не принадлежащем телу. Таким образом, даже если тело атакуют или оно погибает, ты не можешь умереть, потому что часть души остается нетронутой и прикованной к земле. Но, разумеется, существование в таком виде…