– Я все еще не понимаю, – сказал Гарри.
– Это действовало именно так, как должен действовать Хоркрукс – другими словами, часть души, скрытой внутри, сохранилась очень хорошо и, без сомнений, сыграла свою роль в том, чтобы помешать владельцу умереть. Но не было сомнения в том, что Реддл действительно хотел, чтобы дневник прочитали, хотел, чтобы частица его души вселилась в кого-то другого для того, чтобы контролировать вновь выпущенного монстра Слизерина.
– Он действительно не хотел, чтобы его работа пропала даром, – сказал Гарри. – Он хотел, чтобы люди знали, что он наследник Слизерина, потому что в свое время он не смог добиться доверия.
– В общем-то правильно, – кивнул Дамблдор. – Но разве тебе не кажется, Гарри, что он повел себя слишком беспечно по отношению к тому драгоценному предмету, куда была вложена часть его души, позволив, чтобы дневник ходил по рукам? Назначение Хоркрукса, как объяснил Профессор Слизхорн, состоит в том, чтобы хранить часть самого себя нетронутой, чтобы она находилась в безопасности. Не для того, чтобы она попала в руки кого-то, кто смог бы ее уничтожить – как и случилось: именно того осколка души больше не существует, и этому поспособствовал ты.
Небрежность, с которой Волдеморт отнесся к этому Хоркруксу, очень насторожила меня. Это предполагало, что он создал – или планировал создать – больше одного Хоркрукса, так, чтобы потеря первой части не была бы столь значительной. Я не хотел в это верить, но все остальные доводы были бессмысленны. Затем, два года назад, ты сказал мне, что той ночью, когда Волдеморт вернул себе тело, он сделал очень важное заявление Пожирателям Смерти: «Я – единственный, кто зашел дальше кого бы то ни было в своих попытках обессмертить себя». Ты мне сказал именно так: «Дальше кого бы то ни было!» Мне показалось, что, в отличие от Пожирателей Смерти, я понял, что он имел в виду. Он ссылался на свои Хоркруксы, на Хоркруксы именно во множественном числе, Гарри, и я думаю, что никакой другой волшебник не располагал таким количеством частей собственной души. Тогда все совпадало: Лорд Волдеморт с годами терял человечность, и трансформация, через которую он прошел, объяснялась лишь тем, что его душа была искажена чем-то намного более страшным, чем то, что мы зовем «обыкновенным злом»…
– Так он обессмертил себя, убивая других людей? – спросил Гарри. – Почему он не мог изобрести Философский камень или украсть его, если он был так заинтересован бессмертием?
– В общем-то, мы знаем, что именно это он и хотел сделать пять лет назад, – ответил Дамблдор. – Но есть несколько причин, по которым Философский Камень меньше привлекал Волдеморта, нежели Хоркруксы. Эликсир Жизни, несомненно, делает жизнь длиннее, но его надо пить постоянно, и вечно, если тот, кто его пьет, хочет поддерживать свое бессмертие. Следовательно, Волдеморт зависел бы от Эликсира, и, если бы тот закончился, стал бы непригодным для употребления или кто-то украл бы Камень, он бы умер, как любой другой человек. Запомни, что Волдеморту нравится работать в одиночку. Я полагаю, даже сама мысль о зависимости, пусть и от Эликсира, была для него невыносима. Конечно, он был готов пить его если это вывело бы его из состояния той призрачной жизни, которую он вел после нападения на тебя. Но он стал бы принимать его только для того, чтобы вновь обрести свое тело. После этого, я уверен, он бы вновь обратился к своим Хоркруксам. Если бы он вернул себе человеческий облик, ему больше бы ничего не понадобилось. Он уже был бессмертным… Или был настолько близок к этому, насколько это только возможно. Но теперь, Гарри, вооруженные нашим знанием, важной памятью, которой ты нас обеспечил, мы подошли к секрету уничтожения Лорда Волдеморта ближе, чем кто-либо. Ты слышал его, Гарри: «Разве ты не сделаешься сильнее, если разделишь свою душу на несколько частей, предположим, на семь? Это же великое магическое число, не так ли?» Да, я предполагаю, идея разрыва души на семь частей показалась Лорду Волдеморту очень заманчивой.
– Он сделал семь Хоркруксов? – в ужасе переспросил Гарри, а несколько портретов на стенах издали похожие звуки, сочетающие в себе одновременно шок и крайнее возмущение. – Но они могут находиться где угодно – спрятаны – закопаны или невидимы…
– Я рад, что ты правильно оценил значимость проблемы, – спокойно проговорил Дамблдор – Но для начала, Гарри, нет, не семь Хоркруксов, а шесть. Седьмая часть души, как бы искалечена она ни была, осталась в его возрожденном теле. Это та его часть, что жила призрачной жизнью так долго в течение его изгнания, без нее не было бы его сущности. Эта седьмая часть души, живущая в его теле, должна быть уничтожена в последнюю очередь, и уничтожена тем, кто хочет смерти Волдеморта.
– Но те шесть Хоркруксов… – с отчаянием в голосе произнес Гарри. – Как мы их найдем?
– Ты забываешь, что ты уже уничтожил один из них. А я уничтожил другой.
– Правда? – взволнованно спросил Гарри.
– Да, это действительно так, – сказал Дамблдор и поднял свою почерневшую обожженную руку. – Кольцо, Гарри. Перстень Марволо. На него еще было наложено ужасное заклятье. Если бы не мое – прости мою скромность – виртуозное владение магией и своевременная помощь Профессора Снейпа, когда я, смертельно раненный, вернулся в Хогвартс, возможно, меня уже не было в живых, чтобы рассказать об этом. В любом случае, недееспособная рука кажется мне не столь непомерной платой за седьмую часть души Волдеморта. Перстень больше не является Хоркруксом.