– Должен ли я… должен ли я держать его при себе? – ошеломленно спросил Гарри, так как Кричер метался в его ногах.
– Нет, если ты этого не хочешь, – ответил Дамблдор. – Я бы посоветовал тебе послать эльфа в Хогвартс, на работу в кухне. В этом случае другие эльфы могли бы за ним приглядывать.
– Да, – с облегчением воскликнул Гарри, – да, я именно так и поступлю. Э… Кричер… я хочу, чтобы ты отправился в Хогвартс работать на кухне с другими эльфами.
Кричер, который лежал на спине, зыркнул на Гарри снизу вверх, и с чувством глубокого отвращения с громким треском исчез.
– Хорошо, – сказал Дамблдор.– Есть также проблема с гиппогрифом, Клювокрылом. Хагрид искал его с тех пор как умер Сириус, но Клювокрыл теперь твой, так что, если у тебя насчет него другие планы…
– Нет, – тот час же ответил Гарри, – он может остаться с Хагридом. Я думаю, Клювокрыл будет доволен.
– Это Хагрид будет доволен, – сказал Дамблдор, улыбаясь. – Он уже и не надеялся увидеть Клювокрыла снова. Между прочим, мы решили, в интересах безопасности гиппогрифа, дать ему другое имя – Громокрыл. Могу поспорить, никто в Министерстве никогда не догадается, что этого гиппогрифа они однажды приговорили к смерти. Кстати, Гарри, твой чемодан собран?
– Э…
– Ты сомневался, что я приеду? – предположил Дамблдор.
– Я сейчас пойду и… э… закончу, – поспешно сказал Гарри, спеша поднять упавший телескоп и кеды.
Все заняло у него чуть меньше 10 минут. Наконец он достал из-под кровати мантию-невидимку, закрутил крышку на своей разноцветной чернильнице и закрыл чемодан. Потом, удерживая сундук в одной руке и держа клетку с Буклей в другой, он спустился вниз.
Гарри был разочарован тем, что Дамблдор не поджидал его в холле, значит он вернулся в гостиную. Никто не разговаривал. Дамблдор тихонько напевал что-то, вполне очевидно из-за своей непринужденности, но атмосфера была весьма прохладной, и Гарри не посмел даже взглянуть на Дурслей, когда сказал:
– Профессор – я готов.
– Хорошо, – сказал Дамблдор. – Осталась одна вещь. – Он повернулся, чтобы заговорить с Дурслями еще один раз.
– Как вы знаете, Гарри в этом году станет совершеннолетним…
– Нет, – сказала Тетя Петуния, – первый раз заговорившая со времени приезда Дамблдора.
– Извините? – вежливо сказал Дамблдор.
– Нет, не станет. Он на месяц младше, чем Дадли, и Дадлику исполнится восемнадцать только в следующем году.
– А.., – радостно ответил Дамблдор, – но в мире волшебников мы становимся совершеннолетними в семнадцать.
Дядя Вернон пробормотал: «Бред», но Дамблдор проигнорировал его.
– Сейчас, как вы уже знаете, волшебник по имени Лорд Волдеморт вернулся в страну. Наш мир сейчас находится на грани войны. Гарри, которого Лорд Волдеморт уже несколько раз пытался убить, сейчас даже в еще большей опасности, чем в тот день, когда я оставил его на вашем пороге пятнадцать лет назад, с письмом, насчет убийцы его родителей и выражающим надежду, что вы позаботитесь о нем;
Дамблдор остановился, и, несмотря на то, что его голос оставался легким и спокойным, без следа злобы, Гарри почувствовал какой-то исходящий от него холод, и заметил, что Дурсли прижались друг к другу.
– Вы не сделали того, что я просил. Вы никогда не заботились о Гарри так, как о сыне. Он не знал ничего, кроме пренебрежения и жестокости. Хотя могу поблагодарить вас за то, что вы не причинили ему такого же вреда, как этому неудачливому мальчику, сидящему между вами.
Инстинктивно Тетя Петуния и Дядя Вернон осмотрелись, надеясь увидеть еще кого-то, кроме зажатого между ними Дадли.
– Мы… плохо обращались с Дадликом? Что вы..? – Яростно начал Дядя Вернон, но Дамблдор поднял вверх свой палец, прося тишины.
– Магия, которую я применил пятнадцать лет назад, обеспечивала Гарри великолепную защиту, пока он называет это место «домом». Несмотря на то, каким несчастным он здесь был, несмотря на негостеприимность, несмотря на плохое обращение, вы, хотя бы, дали ему комнату. Эта магия перестанет действовать в тот момент, как Гарри исполниться семнадцать; другими словами, в момент, когда он станет мужчиной. Я прошу только одного: чтобы вы разрешили Гарри еще раз вернуться в этот дом, перед его семнадцатым днем рождения, тем самым вы подтвердите, что защита над Гарри будет оставаться до того времени.
Ни один из Дурслеев ничего не сказал. Дадли слегка похныкивал, он до сих пор пытался решить задачу, когда с ним плохо обращались. Дядя Вернон выглядел так, как будто у него что-то застряло в горле, а тетя Петуния, между тем, едва ли не плакала.
– Ну, Гарри… пора возвращаться, – сказал Дамблдор, наконец, встряхивая свой длинный черный плащ. – До встречи, – сказал он Дурслям, смотревшим так, как будто они ждали этого момента всегда. Надев свою шляпу, волшебник вышел из комнаты.
– Пока, – поспешно сказал Гарри Дурслям, и последовал за Дамблдором, остановившимся возле чемодана Гарри, на котором стояла клетка Букли.
– Мы не возьмем это с собой, – сказал он, снова доставая свою палочку. – Я отошлю вещи прямиком в Нору. Но я бы хотел, чтобы ты достал свою мантию-невидимку… на всякий случай.
С некоторыми трудностями Гарри вытащил мантию из чемодана, стараясь не показывать Дамблдору царивший там беспорядок. Когда он втиснул плащ в карман своей куртки, Дамблдор взмахнул своей палочкой, и чемодан, клетка и Букля исчезли. Дамблдор взмахнул еще раз и входная дверь отворилась, предоставив их взорам холодную, туманную ночь.
– А сейчас, Гарри, давай провернем одно маленькое приключеньице.