На следующее утро Гарри встал рано, чтобы уложить вещи – Хогвартс-Экспресс отправлялся через час после похорон. Когда он спустился в Большой Зал, то почувствовал, что настроение у всех подавленное. Все собравшиеся были одеты в мантии, и никто не спешил завтракать. Профессор
МакГонагалл оставила похожее на трон кресло в середине учительского стола пустым. Стул Хагрида тоже пустовал: Гарри подумал, что тот, должно быть, не смог заставить себя прийти на завтрак.
Однако стул Снейпа был бесцеремонно занят Руфусом Скримджером. Гарри избегал смотреть ему в глаза в то время, пока тот окидывал взглядом зал – Гарри почему-то преследовало неприятное чувство, что Скримджер ищет его. В его окружении Гарри заметил рыжие волосы и роговые очки Перси Уизли.
Рон не подал вида, что заметил Перси, если не считать его ожесточенной войны с куском копченой селедки.
За столом Слизерина Крэбб и Гойл что-то вполголоса обсуждали, бормоча себе под нос. При их крупной комплекции они тем не менее казались непривычно одинокими без тощей, высокой фигуры главенствующего над ними Малфоя. Однако у Гарри было мало времени, чтобы поразмышлять о Малфое. Вся имеющаяся в нем враждебность была направлена на Снейпа, и все же он не забыл ни страха в голосе Драко в Верхней башне, ни того, как он опустил свою палочку, прежде чем появились остальные Пожиратели Смерти. Гарри не верил, что Малфой убил бы Дамблдора. Он презирал Малфоя за его любовь к Темным Искусствам, однако теперь к его неприязни примешалась небольшая доля жалости. «Где же теперь Малфой, – думал Гарри, – и что его заставляет делать Волдеморт, угрожая убить его родителей?»
Мысли Гарри были прерваны Джинни – ее внезапным толчком в бок. Профессор МакГонагалл поднялась, и скорбный гул в зале тут же затих.
– Пора, – произнесла она. – Прошу вас следовать за своими деканами. Гриффиндор – за мной!
Все молча встали из-за скамей. Гарри мельком глянул на главу колонны слизеринцев – Слизхорна, на нем была расшитая серебром и достававшая до пола великолепная изумрудно-зеленая мантия. Гарри никогда прежде не доводилось видеть, чтобы глава Хаффлпафа, Профессор Стебель, была столь опрятно одета – на ее шляпе не было ни пылинки. Когда все спустились вниз, там, рядом с Филчем, они увидели Мадам Пинс. На ней была плотная черная вуаль, спускавшаяся почти до колен.
Филч же был одет в старый черный костюм с галстуком, от которого разило нафталином.
Когда они вышли из главных дверей и спустились по каменным ступенькам, Гарри понял, что все направлялись к озеру. Солнце тепло и ласково светило ему в лицо, пока они молча следовали за МакГонагалл к тому месту, где рядами стояли сотни и сотни стульев. Между стульями был оставлен проход, а впереди находился мраморный стол. Стоял чудесный летний день.
Половина мест уже была занята совершенно разнообразными людьми: здесь были старики и молодые, плохо и хорошо одетые волшебники. Большинства из них Гарри не знал, но некоторые – включая членов Ордена Феникса – были ему знакомы: Кингсли Бруствер, Грозный Глаз Грюм, Тонкс, чьи волосы вновь были выкрашены в неистовый розовый цвет, Ремус Люпин, которого, она, похоже, держала за руку, мистер и миссис Уизли, поддерживаемый Флер Билл, вслед за которым следовали Фред и Джордж, одетые в черные куртки из драконьей кожи. Здесь были Мадам Максим, – ей пришлось занять два с половиной стула, – Том, хозяин «Дырявого Котла», Арабелла Фигг, соседка Гарри и в придачу сквиб, волосатый гитарист из группы «Ведуньи», Эрни Фрэнг, водитель автобуса «Ночной Рыцарь», Мадам Малкин из магазина по продаже мантий на аллее Диагон, а также небольшое количество человек, с которыми Гарри несколько раз сталкивался: например, бармен «Кабаньей Головы» и ведьма, катившая тележку с едой в Хогвартс-Экспрессе. Здесь присутствовали и едва видимые в ярких лучах солнца привидения из замка, и различить их можно было, только когда они двигались, слабо мерцая в проблесках света.
Гарри, Рон, Гермиона и Джинни уселись в конец ряда, располагавшегося рядом с озером. Люди перешептывались, и создавалось ощущение, будто через траву пробегает легкий ветерок, однако пение птиц заглушало голоса. Толпа продолжала расти. С чувством глубокой привязанности Гарри увидел Невилла, которому Полумна помогала сесть. Они единственные из всего Отряда Дамблдора откликнулись на призыв Гермионы той ночью, когда умер директор, и Гарри знал, почему: именно они скучали по собраниям больше всех, и наверняка только они постоянно проверяли свои монеты в надежде, что скоро состоится следующее.
Со скорбным выражением лица перед ними прошел направлявшийся к передним рядам Корнелиус Фадж.
В руках он как всегда крутил свой зеленый котелок. Следующим, кого увидел Гарри, была Рита Скитер, которая, к его ярости, сжимала в руках свою записную книжку. За ней шла
Долорес Амбридж, вызвавшая в нем еще больший прилив ненависти: ее жабье лицо весьма неубедительно выражало горе, а на голову поверх кудряшек цвета железа была напялена черная бархатная шляпа. Завидев кентавра Флоренца, который стоял у самого края воды, замерев, словно часовой, она охнула и поспешила сесть на один из находившихся на приличном расстоянии от этого места стульев.
Наконец все учителя и сотрудники школы расселись. В переднем ряду, рядом с Профессором МакГонагалл, Гарри увидел Скримджера с серьезным и величавым выражением лица, и задумался: а сожалеет ли на самом деле Скримджер или кто-либо из этих важных людей о том, что
Дамблдор погиб. Однако заслышав звуки неземной музыки, он забыл о своей неприязни к Министерству и стал оглядываться вокруг в поисках ее источника. Он не был единственным: многие поворачивались и обеспокоено озирались по сторонам.