Раздалось еще несколько воплей ужаса, когда в воздухе пронеслась туча стрел, но они упали вдалеке от толпы. Гарри знал, что это кентавры отдавали честь Дамблдору: он увидел, как они развернулись и растворились в прохладной тени деревьев. Ушли и русалки: они медленно погрузились в зеленую воду и пропали из виду.
Гарри посмотрел на Джинни, Рона и Гермиону. Лицо Рона исказилось, как будто его слепил яркий солнечный свет. Глаза Гермионы были полны слез, однако Джинни уже не плакала. Она встретилась глазами с Гарри и посмотрела на него таким же проникновенным, сияющим взглядом, как тогда, когда она обняла его после победы в матче, который он пропустил. Гарри почувствовал, что они прекрасно понимают друг друга, и что, если он сообщит ей, что он собирается сделать, она не скажет: «Будь осторожен» или «Не надо этого делать», но примет его решение, потому что ничего иного она от него и не ожидает. Сейчас он, скрепя сердце, был вынужден был сказать то, что ему предстояло сказать с тех пор, как умер Дамблдор.
– Джинни, послушай… – очень тихо произнес он в то время, как вокруг них нарастал шум – люди начали переговариваться и вставать со своих мест. – Я больше не могу видеться с тобой. Нам надо перестать встречаться. Мы не можем быть вместе.
– Разумеется, это из-за какой-нибудь глупой и благородной причины? – сказала Джинни, странно улыбнувшись.
– Такое ощущение, будто… Будто я жил не своей жизнью последние несколько недель, когда я был с тобой, – ответил Гарри. – Но я не могу… Мы не можем… Мне надо кое-что сделать одному.
Она не расплакалась, а просто смотрела на него.
– Волдеморт использует людей, которые дороги его врагам. Он однажды уже использовал тебя в качестве приманки только потому, что ты являлась сестрой моего лучшего друга. Подумай, какой опасности ты подвергнешься, если мы продолжим встречаться. Он догадается, он узнает… И тогда попытается через тебя добраться до меня.
– А что, если мне все равно? – с ожесточением спросила Джинни.
– Но мне не все равно, – ответил Гарри. – Каково бы мне было присутствовать на твоих похоронах, да еще если бы я знал, что это все по моей вине?
Она, не замечая его, смотрела на озеро.
– Я никогда не ставила на тебе крест, – произнесла она. – Никогда… Я всегда надеялась… Гермиона сказала мне, что я должна пытаться наладить собственную жизнь, возможно, встречаться с другими, перестать быть такой скованной в твоем присутствии. Я ведь никогда не могла заставить себя заговорить в твоем присутствии, помнишь? И она подумала, что ты, может быть, заметишь меня, если я стану… самой собой.
– Умная девочка, наша Гермиона, – сказал Гарри, попытавшись улыбнуться. – Жаль, я раньше не подошел к тебе. В нашем распоряжении могли бы быть месяцы… Возможно, даже годы.
– Ты же был жутко занят, спасая весь волшебный мир, – со смехом произнесла Джинни. – Что ж… Не могу сказать, что я удивлена. Я знала, что рано или поздно это случится. Я знала, что ты не будешь счастлив, перестав преследовать Волдеморта. Может быть, поэтому ты мне так нравишься.
Гарри не мог слушать подобные разговоры. К тому же он не был уверен, что не изменит свое решение, оставшись рядом с ней. Он увидел, как Рон, обнимая, успокаивал Гермиону и гладил ее по голове, а та плакала, уткнувшись ему в плечо. Грустно махнув им рукой, Гарри поднялся и, повернувшись к Джинни и могиле Дамблдора спиной, пошел прочь вдоль берега озера. Идти было легче, чем неподвижно сидеть на месте: точно так же легче было бы поскорее отправиться в путь, чтобы найти все Хоркруксы и убить Волдеморта, а не ждать возможности это сделать…
– Гарри!
Он обернулся. К нему, прихрамывая, быстро направлялся опиравшийся на свою трость Руфус Скримджер.
– Я надеялся, что мне удастся перекинуться с тобой парой слов… Ты не против, если я составлю тебе компанию?
– Нет, – безразличным тоном ответил Гарри и снова пошел вперед.
– Гарри, это чудовищная трагедия, – негромко произнес Скримджер. – Я не могу описать тебе тот ужас, что я испытал, когда услышал об этом. Дамблдор был поистине великим волшебником. У нас, разумеется, случались разногласия, как тебе известно, однако никто лучше меня не знает…
– Что вам нужно? – прямо спросил Гарри.
Скримджер раздраженно скривился, но, как и прежде, быстро сменил выражение лица на маску печального понимания:
– Конечно, ты просто раздавлен горем, – сказал он. – Я знаю, как тебе был близок Дамблдор. Я думаю, ты был самым любимым его учеником. Связь между вами была…
– Чего вы хотите? – повторил Гарри, резко остановившись.
Скримджер тоже остановился, оперся на свою трость и уставился на Гарри, теперь его лицо выражало деловитость.
– Дело в том, что ты был с ним, когда он покинул школу в ночь своей смерти.
– С чего вы это взяли? – спросил Гарри.
– Кто-то обездвижил Пожирателя Смерти наверху башни, после того, как Дамблдор погиб. Там также находились две метлы. Министерство умеет сопоставлять факты, Гарри.
– Рад это слышать, – сказал Гарри. – Что ж, куда я ходил с Дамблдором и чем занимался – это мое личное дело. Он не хотел, чтобы другие об этом знали.
– Конечно, нельзя не восхищаться твоей преданностью ему, – ответил Скримджер, которому, по всей видимости, стоило огромных усилий сдерживать свое раздражение. – Но Дамблдор мертв, Гарри. Он умер.
– ОН умрет только тогда, когда в школе не останется преданных ему людей, – ответил Гарри, улыбаясь против своей воли.
– Мой дорогой мальчик, даже Дамблдор не может вернуться из…