– Мой дорогой Хорас, – удивленно ответил Дамблдор – если бы Пожиратели Смерти действительно здесь побывали, над домом бы висела Черная Метка.
Волшебник хлопнул пухлой рукой по широкому лбу.
– Черная Метка, – пробормотал он. – Ведь чувствовал, что что-то забыл… ну, да ладно… Так или иначе мне все равно бы не хватило времени, я только и успел, что закончил наводить беспорядок в своей гостиной, когда в дом вошли вы.
Он глубоко вздохнул, а кончики его усов нервно завибрировали.
– Могу ли я помочь тебе с уборкой? – вежливо спросил Дамблдор.
– Да пожалуйста, – сказал хозяин.
Высокий худой волшебник и низенький толстый стали вплотную друг к другу, и одинаково взмахнули палочками. Мебель вспарила в воздух и встала обратно на свои места, поломанные украшения вновь стали целыми. Перья залетели обратно в подушки. порванные книги вернули себе свой прежний облик и разместились на полках, масляные светильники взлетели на столы и загорелись. Множество расколотых серебряных рам для фотографий пронеслись через всю комнату и приземлились, целые и блестящие, на стол, все трещины и дырки исчезали по мановению волшебной палочки, а стены вновь стали чистыми.
– Кстати, чьей кровью были испачканы стены? – громко спросил Дамблдор, под звон только что восстановленных часов.
– Стены? Ах, да… кровью дракона, – ответил Хорас, стараясь перекричать оглушительное звяканье люстры, возвращающейся обратно на потолок.
Наконец, было покончено с бренчавшим фортепьяно, и в комнате повисла долгожданная тишина.
– Кровь дракона, – повторил волшебник. – Из моей последней бутылки, а цены на нее сейчас ого-го какие! Однако, я могу пользоваться ею неоднократно.
Он взял маленькую хрустальную бутылку, стоящую на буфете и поднес ее к свету, исследуя вязкую жидкость, находившуюся в ней.
– Хмм… Немного запылилась.
Он поставил бутылку обратно на буфет и вздохнул. Именно тогда его пристальный взгляд упал на Гарри.
– Ого! – воскликнул он, и его большие глаза остановились на лбу Гарри, а точнее на шраме в виде молнии. – Ого!
– Это, – сказал Дамблдор, представляя их друг другу, – Гарри Поттер. Гарри, а это – мой старый друг и коллега, Хорас Слизхорн.
Слизхорн повернулся к Дамблдору, проницательно взглянув на него.
– Так ты считал, что сможешь с помощью этого мальчика убедить меня вернуться? Но мой ответ по-прежнему – Нет, Альбус.
Он старался не смотреть в сторону Гарри. У него был вид человека, решившего всеми силами сопротивляться искушению.
– Я надеюсь, мы можем хотя бы с тобой выпить? – спросил Дамблдор. – За старые добрые времена?
Слизхорн колебался.
– Ох…ну хорошо, но только один раз, – весьма нелюбезно ответил он.
Дамблдор улыбнулся Гарри и указал ему на кресло, мало чем отличающееся от того, которым Слизхорн совсем недавно пытался замаскироваться, которое стояло около пылающего камина и ярко горящего масляного светильника. Гарри сел, прекрасно понимая, что Дамблдор по некоторым причинам хочет полностью держать его под своей опекой. Ну и конечно, когда Слизхорн, занятый поиском графина и бокалов, вернулся в комнату, его взгляд немедленно остановился на Гарри.
– Хмм… – пробормотал он, быстро оглядевшись, как если бы испугался своего собственного интереса. – Вот… – дал он напиток Дамблдору, севшему уже без приглашения, затем сердито передал поднос Гарри, и молча уселся на подушки восстановленного дивана. Его ноги были настолько коротенькие, что не доставали пола.
– Ну, и как ты жил все это время, Хорас? спросил Дамблдор.
– Не так уж и хорошо, – сразу ответил Слизхорн. – Слабая грудная клетка. Хрипы и ревматизм. Не могу двигаться как раньше. Ну, это вполне понятно. Стар я стал…устал…
– И все-таки ты должен был двигаться достаточно быстро, чтобы устроить нам такой прием за такое короткое время, – сказал Дамблдор. – У тебя не могло быть больше трех минут форы.
Слизхорн ответил, несколько раздраженно, но все же гордо:
– Двух. Я не слышал, как убежал мой Распознаватель Западни, я принимал ванну. Однако, – серьезно добавил он, сдерживая себя от грубости, – факт остается фактом, я – старик, Альбус. Утомленный годами старик, заработавший право на тихую и спокойную жизнь с примесью комфорта.
И у него она есть, думал Гарри, осматривая комнату. Здесь было немного душно и тесновато, но нельзя сказать, что неудобно. Повсюду мостились мягкие кресла и пуфики для ног, было огромное изобилие напитков и книг, коробок конфет и пухлых подушек. Если бы Гарри не знал, кто живет здесь, он представил бы себе богатую, суетливую старую леди.
– Но ты еще не столь стар, как я, Хорас, – сказал Дамблдор.
– Хорошо, но ведь это твое право – решать когда уйти на пенсию, – прямо ответил Слизхорн. Его бледные глаза цвета крыжовника остановились на поврежденной руке Дамблдора. – Как я вижу, и у тебя реакции уже не те.
– Ты совершенно прав, – сказал Дамблдор, задирая рукав мантии, чтобы показать сожженные и обугленные части кожи; от одного их вида у Гарри по шее побежали мурашки. Да, я несомненно медленнее, чем был когда-то. Но с другой стороны…
Он пожал плечами и развел руки в разные стороны, как бы показывая, что и у их возраста есть свои достоинства. Гарри вдруг заметил кольцо на его здоровой руке, которое он никогда раньше у Дамблдора не видел: оно было большое, неумело подделанное под золото, с тяжелым черным камнем, по средине которого проходила глубокая царапина. Глаза Слизхорна также на мгновение задержались на кольце, и Гарри заметил его хмурый взгляд и мимолетную морщину на широком лбу.