– Я не думаю, что они найдут тебя до того, как поезд вернется в Лондон, – спокойно сказал он. – Увидимся позже, Поттер… а может, и нет.
И потрудившись наступить Гарри на пальцы, Малфой вышел из купе.
Глава 8
Гарри не мог пошевелить ни одной мышцей своего тела. Он лежал под Мантией-Невидимкой, чувствуя, как из его носа струится поток горячей крови, и прислушивался к голосам и топоту ног в коридоре. Единственное, о чем он думал, что кто-нибудь обязательно проверит все купе прежде, чем поезд тронется дальше. Но тут же внезапно в голову пришла удручающая мысль: даже если сюда и заглянут, то его не увидят и не услышат. Потому он мог надеяться только на то, что кто-нибудь войдет в купе и наступит на него.
Лежа, как черепаха на спине, и ощущая, как кровь капает в рот, Гарри еще никогда в жизни не испытывал такой ненависти к Малфою. Какая же идиотская ситуация – лежать здесь… последние шаги постепенно затихли. Все до одного находились на темной платформе, до Гарри доносились лишь скрежет тележек да отдаленные голоса учеников.
Рон и Гермиона наверняка подумают, что он сошел с поезда без них. Но когда они уже прибудут в Хогвартс и займут свои места в Большом Зале, несколько раз осмотрят всех сидящих за столом и поймут, что Гарри здесь нет, он, без сомнения, будет уже катить обратно на полпути в Лондон.
Гарри попытался издать хоть какой-нибудь звук, просто замычать, но у него ничего не вышло. Вдруг он вспомнил, что некоторые волшебники, Дамблдор, например, могут творить волшебство без слов. Тогда он попробовал призвать свою палочку, которую он выронил, мысленно произнося слова «Акцио палочка!» снова и снова, но ничего не произошло.
Гарри казалось, что он слышит шелест листьев на деревьях, окруживших озеро, отдаленное уханье совы, но не было ни одного намека на то, что начались поиски или просто (он даже немного презирал себя за это) кто-то хватился Гарри Поттера. Все более и более сильное ощущение безнадежности охватывало его, когда он представлял себе как в одной из карет, доставляемых фестралами в Хогвартс, оглушительно хохочут над рассказом Малфоя Крэбб, Гойл, Забини и Пенси Паркинсон.
Поезд накренился, из-за чего Гарри перевернулся на другой бок. Теперь ему приходилось разглядывать пыльную нижнюю сторону сидений вместо потолка. Внезапно зарычал двигатель и пол начал вибрировать. Экспресс трогался, но никто и представить себе не мог, что он все еще находился в нем…
Вдруг он почувствовал, что кто-то сбросил с него Мантию-Невидимку, и голос над ним произнес:
– Привет, Гарри.
Темноту купе разрезала яркая вспышка красного цвета, и тело Гарри снова обрело подвижность. Он смог кое-как сесть, и начал торопливо вытирать тыльной стороной ладони кровь со своего покрытого синяками лица. Подняв голову, Гарри увидел Тонкс, держащую в руках Мантию-Невидимку, которую она только что сняла с него.
– Давай-ка выбираться от сюда, и побыстрее, – сказала она, поскольку окна купе уже застилал черный дым, и поезд набирал скорость. – Пойдем, Гарри!
Гарри поспешил за ней по коридору. Она открыла дверь поезда и прыгнула на платформу, которая уже начала уходить из под ног. Мальчик последовал за ведьмой. Слегка шатающийся после приземления, он увидел, как сверкающий алый поезд набрал скорость и вскоре скрылся за поворотом.
Холодный вечерний воздух освежил его сломанный нос. Тонкс посмотрела на него; она выглядела сердитой и смущенной, обнаружив Гарри в таком смешном положении. Без лишних слов она вручила ему Мантию-Невидимку.
– Кто это сделал?
– Драко Малфой, – горько сказал Гарри. – Спасибо за… ну…
– Нет проблем, – перебила его Тонкс без улыбки. Насколько Гарри мог видеть в темноте, ее волосы были все такого же мышиного цвета, и сама она выглядела жутко несчастной, как тогда, в «Норе». – Стой, я помогу тебе с носом.
Гарри не сильно понравилась эта идея. Он планировал обратится к мадам Помфри, медсестру, которой он больше доверял, когда дело касалось Заживляющих Чар, но было бы грубо сказать это своему спасителю, поэтому он застыл и закрыл глаза.
– Эпискей, – произнесла Тонкс.
Гарри почувствовал, как его нос сначала накалился, а затем резко разморозился. Он поднял руку и осторожно его ощупал. Казалось, все было в порядке.
– Большое спасибо!
– Лучше снова накинь мантию и пойдем, – все еще не улыбаясь сказала Тонкс. Едва Гарри надел свою мантию, она взмахнула палочкой. Из нее вырвалось серебряное четырехногое существо и исчезло в темноте.
– Это был Патронус? – спросил Гарри, припоминая, что Дамблдор так посылал сообщения.
– Да. Я велела передать в замок, что ты со мной. Иначе они бы начали волноваться. Ладно, пошли, не будем терять времени.
Они ступили на тропинку, ведущую к школе.
– Как ты нашла меня?
– Я заметила, что ты не вышел из поезда, и я знала, что у тебя есть эта мантия. Я подумала, у тебя могли быть причины скрыться под ней. А когда я увидела, что в одном из купе опущены занавески, то на всякий случай решила его проверить.
– Но как ты вообще здесь оказалась? – поинтересовался Гарри.
– Я теперь живу в Хогсмиде, для лучшей защиты школы, – ответила Тонкс.
– Здесь только ты, или..?
– Нет, Праудфут, Севейдж, и Долиш тоже.
– Долиш – это тот аврор, на которого в прошлом году напал Дамблдор?
– Да, он, – кивнула девушка.
Они тащились по темному, пустынному переулку, ступая по еще видневшимся следам от колес карет. Гарри посмотрел на Тонкс из-под мантии. В прошлом году она была более любопытна (вплоть до того, что даже раздражала этим время от времени), непринужденно смеялась, постоянно отпускала шутки в чей-нибудь адрес. Теперь она казалась старше и намного более серьезной и целеустремленной. Действительно ли так сказались на ней события прошлого года? Он почувствовал себя неловко, представив, как, по совету Гермионы, должен сказать ей что-нибудь утешающее о Сириусе: что это вовсе не ее вина, но он не смог произнести ни слова. Он вовсе не винил ее в смерти крестного; она ошиблась ровно настолько, насколько все (и уж точно намного меньше, чем он сам), но Гарри не любил говорить о Сириусе, если была возможность этого избежать. Так они и шли в тишине холодной ночи, и лишь длинный плащ Тонкс шуршал позади нее по земле.