Всегда путешествуя в уютной карете, Гарри прежде никогда не задумывался, насколько Хогвартс далеко находится от станции Хогсмид. С большим облегчением он увидел два высоких столба по бокам от ворот, на каждом из которых восседала статуя свирепого вепря. Ему было ужасно холодно, очень хотелось есть и поскорее уйти от этой новой, мрачной Тонкс. Но когда он протянул руку, чтобы открыть ворота, то обнаружил, что они закрыты.
– Алохомора! – уверенно воскликнул он, направив палочку на замок, но ничего не случилось.
– Это не подействует, – произнесла Тонкс, – Сам Дамблдор заколдовал их.
– Я мог ба перелезть через стену, – предложил Гарри, озираясь.
– Нет, не получится, – сказала Тонкс категорично. – На ворота наложены противовторгающиеся заклятия. Этим летом в несколько сот раз улучшилась охрана.
– Что ж, тогда, – заявил Гарри, раздражаясь неразговорчивостью ведьмы, – мне придется спать здесь в ожидании утра.
– Кто-то идет за тобой, – возразила Тонкс. – Смотри.
Вдалеке виднелся свет, исходящий от качающегося фонаря. Гарри несказанно этому обрадовался, и решил, что выдержит даже критику хрипящего Филча по поводу его опоздания, не говоря уже о напыщенных лекциях, как бы улучшилось поведение учеников, если снова ввести телесные наказания. Но когда неровный желтый свет приблизился к ним на расстояние десяти фунтов, и Гарри снял Мантию-Невидимку, то с отвращением увидел крючковатый нос и длинные, черные, сальные волосы Северуса Снейпа.
– Ну и ну, – едко проговорил Снейп, вынув свою палочку и прокрутив ею один раз диск замка, после чего цепи сами поползли назад, и ворота заскрипели, открываясь. – Я очень рад вашему возвращению, Поттер, хотя вы, видимо, решили, что школьная мантия испортит вашу наружность.
– Я не мог переодеться, у меня не было… – начал Гарри, но Снейп перебил его.
– Тебе больше нечего тут делать, Нимфадора, Поттер в полной – хм – безопасности со мной.
– Вообще-то я хотела, чтобы Хагрид получил послание, – возразила Тонкс, нахмурившись.
– Хагрид опоздал на пир, совсем как Поттер, поэтому я получил его. Кстати, – сказал Снейп, отходя в сторону, чтобы Гарри мог пройти, – мне было интересно увидеть твоего нового Патронуса.
С громким лязгом он закрыл ворота прямо перед ее лицом, снова дотрагиваясь до цепей волшебной палочкой, после чего цепи, гремя, вернулись на свое место.
– Мне кажется, старый выглядел куда надежнее, – сказал Снейп со злостью в голосе. – Новый выглядит слабым.
Когда Снейп взмахнул лампой, Гарри увидел смесь возмущения и злости на лице Тонкс. Затем она скрылась в темноте.
– Спокойной ночи, – крикнул Гарри через плечо, двинувшись в сторону школы со Снейпом. – Спасибо за… все.
– Увидимся, Гарри.
Снейп помолчал около минуты. Гарри ощущал, что от него исходят волны неистовой злобы, и Снейп просто не мог не чувствовать, как они жгут его. Он возненавидел Снейпа с первого взгляда, но это чувство усилилось еще больше из-за отношения профессора к Сириусу. Все, что сказал Дамблдор, Гарри проанализировал летом и сделал вывод, что издевки Снейпа над Сириусом, на счет того, что Блэк отсиживается, когда другие члены Ордена Феникса ведут борьбу с Волдемортом, послужили причиной для случившегося в Министерстве. Гарри ухватился за эту мысль, потому что она позволяла ему осуждать Снейпа, который чувствовал себя прекрасно, а также потому, что если и был человек, который не жалел о смерти Сириуса, то сейчас он шагал рядом с ним в темноте.
– Я думаю, пятьдесят очков с Гриффиндора смогут искупить твое опоздание, – внезапно произнес Снейп. – И, дай-ка подумать, еще двадцать за ваше появление в маггловской одежде. Знаете, я не помню, чтобы какой-то факультет так рано был в минусе: мы еще даже не начали десерт. Возможно, вы установили рекорд, Поттер.
Ярость и ненависть, пузырящиеся в Гарри, казалось, сейчас вырвутся наружу, но он предпочел бы ехать обратно в Лондон, чем сказать, почему он опоздал.
– Я полагаю, вам бы хотелось войти красиво, не так ли? – продолжил Снейп. – И за неимением летающего автомобиля вы решили ворваться в Большой Зал посреди торжества для создания драматического эффекта.
Гарри продолжал молчать, но ему казалось, что грудь сейчас разорвется. Он знал, что Снейп пришел за ним только для того, чтобы испытать наслаждение от мук Гарри, пока никто не слышит их разговора.
Наконец они достигли больших дубовых дверей. Они открылись и показался увешенный флагами и гобеленами Холл. Звуки разговора и смеха, звон тарелок и бокалов приветствовали их со всего зала. Гарри тут же пожелал надеть Мантию-Невидимку, чтобы незамеченным проскользнуть за стол Гриффиндора (который, как назло, оказался дальше всех от входа). Как будто прочитав его мысли, Снейп произнес:
– Никакой мантии. Вы можете войти так, чтобы каждый это увидел, ведь это именно то, чего вы добивались, я уверен.
Гарри развернулся и прошел прямо в распахнутые двери: лишь бы уйти от Снейпа. Большой Зал с четырьмя столами факультетов и учительским столом был, как всегда, украшен летающими свечами, благодаря которым тарелки сверкали и даже немного светились. Гарри, быстро идущий по Залу, начал привлекать к себе внимание сидящих. И только когда он уже дошел до своего стола и сел между Роном и Гермионой, за столом Пуффендуя люди начали привставать с места, чтобы посмотреть на него.