– Любимая… – прошептал Морфин на змеином языке. – Любимая. Что ж, он все равно никогда не стал бы твоим.
Мероуп была такой бледной, что даже Гарри почувствовал ее слабость.
– О чем ты? – резко спросил Гаунт, переводя взгляд от сына к дочери. – Что ты сказал, Морфин?
– Ей нравится наблюдать за этим магглом, – сказал Морфин, довольно глядя на испуганную сестру. – В саду, через ограду, всегда, когда он проходит, не так ли? И вчера вечером…
Мероуп умоляюще посмотрела на брата, но Морфин безжалостно продолжил:
– Высовывалась из окна, чтобы посмотреть, как он возвращается домой, ведь так?
– Высовывалась из окна? – переспросил Гаунт спокойно. Все трое Гаунтов, казалось, забыли об Огдене, который выглядел изумленным и вздрагивал при каждом всплеске этого непонятного шипения.
– Это правда? – спросил Гаунт, делая шаг или два к перепуганной девушке. – Моя дочь, чистокровная наследница Салазара Слизерина, и грязный маггл?!
Мероуп отчаянно трясла головой и еще сильнее прижималась к стене, очевидно, не находя, что ответить.
– Но я проучил его, отец! – кудахтал Морфин. – Я проучил его, и он выглядел совсем не таким красавцем, весь облепленный пчелами, да, Мероуп?
– Ты – отвратительное создание, маленькая предательница! – взревел Гаунт, теряя контроль над собой, и его руки потянулись к горлу дочери.
– Нет! – закричали одновременно и Гарри и Огден. В то же время Огден поднял палочку и закричал: – Реласкио! – Гаунт отлетел от дочери, зацепился за стул и рухнул на спину. С гневным ревом Морфин выпрыгнул из своего кресла и бросился к Огдену, размахивая ножом и беспорядочно выкрикивая проклятия. Огден вынужден был бежать, спасая свою жизнь. Дамблдор приказал следовать за ним, и Гарри повиновался. Крики Мероуп эхом отзывались в его ушах. Огден пронесся по тропинке и выбежал на дорогу, наткнувшись на каштанового цвета лошадь, на которой ехал очень красивый темноволосый юноша. И он, и его симпатичная спутница, едущая рядом на серой лошади, рассмеялись при виде Огдена, который, отпрыгнув с пути лошади, вновь продемонстрировал им подол своего покрытого пылью пальто.
– Я думаю, этого достаточно, Гарри, – произнес Дамблдор, хватая его за локоть. В следующий момент они воспарили в невесомость в кромешной тьме и вдруг снова оказались на ногах в полумраке кабинета Дамблдора.
– Что затем случилось с девушкой? – спросил Гарри, как только Дамблдор зажег дополнительные лампы движением своей палочки. – Мероуп, или как там ее звали?
– О, она осталась в живых, – сказал Дамблдор, занимая место за своим столом и жестом указывая Гарри на стул. – Огден отправился в Министерство и уже через пятнадцать минут прибыл с подкреплением. Морфин и его отец пытались сопротивляться, но были схвачены и осуждены. Морфин, ранее уже нападавший на магглов, был приговорен к трем годам заточения в Азкабане. Марволо, который нанес повреждения нескольким сотрудникам Министерства, сопровождавшим Огдена, получил шесть месяцев.
– Марволо? – удивился Гарри.
– Да, – ответил Дамблдор, одобрительно улыбаясь. – Я рад, что ты все такой же проницательный.
– Этот старик был…
– …Дедушкой Волдеморта. Да, это так. Марволо, его сын Морфин и дочь Мероуп были последними из Гаунтов, очень древнего семейства волшебников. Их род отличался неуравновешенностью и жестокостью, процветающими из поколения в поколение. Недостаток здравого смысла вкупе с огромной самовлюбленностью привели к тому, что все родовое имущество было растрачено за много поколений до рождения Марволо. Как ты мог видеть, он остался в нищете и бедности, с непомерным высокомерием и скверным характером, да парой семейных реликвий, которыми гордился больше, чем сыном, и намного больше, чем дочерью.
– Так Мероуп… – Гарри пододвинул свое кресло к столу и наклонился к Дамблдору. – Так значит Мероуп… Вы же не хотите сказать, что она… мать Волдеморта?
– Именно так и есть, – сказал Дамблдор. – Мы, кстати говоря, встретили и его отца. Интересно, заметил ли ты его?
– Маггл, на которого напал Морфин? Человек на лошади?
– Великолепно! – воскликнул, сияя, Дамблдор. – Да, это был Том Реддл, имевший обыкновение проезжать мимо хижины Гаунтов и заставляющий сгорать от страсти Мероуп Гаунт.
– И они, в конце концов, поженились? – неуверенно произнес Гарри, который не мог себе представить двух людей, менее подходящих для того, чтобы влюбиться друг в друга.
– Я думаю, ты забыл, что Мероуп была ведьмой. И я полагаю, что ее способности склонялись далеко не в лучшую сторону от отцовского деспотизма. Как только Марволо и Морфин были заключены в Азкабан, она впервые получила полную свободу и шанс на спасение от той отчаянной жизни, которой она принадлежала восемнадцать лет.
– Вы же не думаете, что Мероуп готова была пойти на что угодно, чтобы разлучить Тома Реддла с его подружкой и влюбить в себя? И что же это было? Заклятие Империус? – предположил Гарри. – Любовное зелье?
– Лично я склонен предполагать, что она использовала любовное зелье. Уверен, это показалось ей более романтичным. И не думаю, что было трудным в один из жарких дней предложить одинокому «незнакомцу» ковш прохладной воды. В любом случае, через несколько месяцев после событий, свидетелями которых мы стали, Большой Ханглтон наслаждался неслыханным скандалом. Ты можешь себе представить сплетни, которые вызвал побег сына сквайра с дочерью бродяги, Мероуп. Но шок жителей был ничтожным по сравнению с шоком Марволо. Возвратившись из Азкабана, он надеялся встретить дочь, покорно ожидающую его возвращения с горячим обедом, дымящемся на столе. Вместо этого он обнаружил дюймовый слой пыли и записку с просьбой о прощении и разъяснениями того, что она сделала. Насколько мне известно, с тех пор он даже не вспоминал ее имени. Возможно, предательство дочери и послужило причиной ранней смерти Марволо, а может быть, он просто не знал, как прокормить себя самому. Азкабан сильно испортил его здоровье, и он так и не дождался возвращения Морфина.