– Малфой знал об этом ожерелье. Он с удовольствием разглядывал его четыре года назад в «Горбин и Бэркс», когда я прятался от него и его отца. Вот что он купил в тот день, когда мы следили за ним! Он вспомнил про ожерелье и вернулся за ним!
– Я… я не знаю, Гарри, – нерешительно произнес Рон. – Столько людей бывают в «Горбин и Бэркс»… И разве эта девчонка не сказала, что Кэти принесла его из туалета для девочек?
– Она сказала, что из туалета она вышла со свертком, но ведь это не означает, что она взяла его именно там…
– МакГонагалл! – предостерегающе воскликнул Рон.
Гарри поднял глаза. Это действительно была профессор МакГонагалл, быстро спускающаяся к ним по каменной лестнице, преодолевая метель.
– Хагрид сказал, что вы четверо видели произошедшее с Кэти Белл – будьте добры все вместе подняться в мой кабинет. Что у вас в руках Поттер?
– Это вещь, которой она коснулась, – ответил Гарри.
– О Господи, – встревожено произнесла профессор МакГонагалл, взяв ожерелье у Гарри. – Нет, нет, Филч, они – со мной! – добавила она торопливо, когда через прихожую шаркающей походкой к ним приближался Филч со своим Тайным Детектором наперевес. – Немедленно передайте это ожерелье профессору Снейпу, но ни в коем случаю не прикасайтесь к нему, пусть оно остается завернутым в шарф!
Гарри с друзьями последовал за профессором МакГонагалл наверх, в ее кабинет. Залепленные снегом окна дребезжали в рамах, и в комнате было холодно, несмотря на огонь, потрескивающий в камине. Профессор МакГонагалл закрыла дверь и села за стол, лицом к Гарри, Рону, Гермионе и продолжающей всхлипывать Ленни.
– Ну? – резко спросила она. – Что случилось?
Запинаясь и постоянно останавливаясь, пытаясь унять слезы, Ленни рассказала профессору МакГонагалл, как Кэти пошла в уборную в «Трех Метлах» и вернулась, держа неподписанный пакет. Как она себя странно вела, и как они не могли прийти к согласию о передаче неизвестно чего, как спор из-за свертка привел к драке, во время которой он и порвался. Здесь Ленни настолько устала, что больше не сказала ни слова.
– Хорошо, – сказал Профессор Макгонагол уже более доброжелательно, – сходите, пожалуйста, в больничное крыло, Ленни, и попросите мадам Помфри дать вам что-нибудь успокоительное.
Когда девочка вышла из кабинета, профессор МакГонагалл обернулась к Гарри, Рону, и Гермионе.
– Что произошло, когда Кэти прикоснулась к ожерелью?
– Она поднялась в воздух, – начал рассказывать Гарри, опередив Рона и Гермиону, – и затем начала кричать и извиваться. Профессор, могу я поговорить с профессором Дамблдором? Пожалуйста!
– Директор школы уехал до понедельника, Поттер, – удивленно сказала профессор МакГонагалл.
– Уехал? – сердито переспросил Гарри.
– Да, Поттер, уехал! – резко произнесла профессор МакГонагалл. – Но все, что ты хотел рассказать ему об этом ужасном происшествии, ты можешь рассказать мне, я уверена!
Гарри на мгновение заколебался. Профессор МакГонагалл не вызывала чувства особого доверия; Дамблдор, хоть и во многом более странный, все же с большей серьезностью относился к его, хоть и диким, предположениям. Но это был вопрос жизни и смерти, и потому было некогда думать о том, что его высмеют.
– Я думаю, Драко Малфой дал Кэти это ожерелье, профессор.
С одной стороны от него Рон вдруг почесал нос, находясь в очевидном затруднении; с другой Гермиона переступила с ноги на ногу, словно пытаясь чуть отодвинуться от Гарри.
– Это очень серьезное обвинение, Поттер, – после небольшой паузы немного потрясенно произнесла профессор МакГонагалл. – У вас есть хоть одно доказательство?
– Нет, – ответил Гарри, – но… – и он рассказал ей о беседе между Малфоем и господином Горбином, которую они подслушали у лавки «Горбин и Бэркс».
Когда он закончил говорить, профессор МакГонагалл выглядела немного растерянной.
– Малфой отдал что-то «Горбину и Бэрксу» на ремонт?
– Нет, профессор, он просто хотел, чтобы Борджин сказал ему, как что-то исправить, но этой вещи с собой у него не было. Но дело не в этом, а в том, что в тот раз он что-то купил, и, я думаю, это было ожерелье…
– Вы видели, как Малфой выходил из лавки с таким пакетом?
– Нет, профессор, он попросил Горбина хранить его в магазине, пока он ему не понадобится…
– Но Гарри, – вмешалась Гермиона, – Горбин спросил его, не хочет ли он забрать эту вещь с собой, и Малфой сказал, что нет…
– Это потому, что он не хотел к нему прикасаться! – гневно ответил Гарри.
– На самом деле он сказал: «
Как я понесу это по улице?» – возразила Гермиона.
– Наверное, он не хотел показаться идиотом, несущим ожерелье, – вмешался Рон.
– О, Рон, – отчаянно воскликнула Гермиона, – но оно же было упаковано, так что он бы не коснулся его и легко спрятал бы в складках мантии, так, что никто и не заметил бы! Я думаю, то, что он припас у «Горбина и Бэркса», должно было быть либо шумным, либо большим: чем-нибудь таким, что наверняка привлекло бы к нему внимание на улице. И наконец, – добавила она громко, не дав Гарри себя перебить. – я спрашивал Горбина об ожерелье, разве ты не помнишь? Когда я вошла, чтобы разузнать, что Малфой оставил там на сохранение, ожерелье было на месте. И Борджин назвал мне цену, а вовсе не сказал, что оно уже продано или что-то еще…
– Тогда совершенно очевидно: он просто понял, что ты забежала всего на пару секунд, и, конечно, не собирался рассказывать тебе. Так или иначе, Малфой мог придти за ним потом…
– Достаточно! – прервала его профессор МакГонагалл, как только разъяренная Гермиона открыла рот, чтобы возразить. – Поттер, я оценила все, что вы мне рассказали, но мы не можем приписывать это преступление Малфою просто потому, что он посетил магазин, где это ожерелье, возможно, было приобретено. Тогда мы можем обвинить и сотни других…