– Где вы были в эти выходные, сэр? – спросил Гарри, игнорируя внутренний голос, подсказывающий ему, что нужно быть менее напористым. Мнение его внутреннего голоса, по-видимому, разделял и Финеас Найджелус, тихо засопевший в своем портрете.
– Я бы не хотел об этом сейчас говорить, – сказал Дамблдор. – Однако я расскажу тебе, когда придет время.
– Расскажете? – удивленно спросил Гарри.
– Да, я надеюсь, – сказал Дамблдор, извлекая из недр мантии свежую бутылочку, наполненную серебряными воспоминаниями и открывая ее при помощи своей волшебной палочки.
– Сэр, – в порядке эксперимента спросил Гарри, – Я встретил Наземникуса в Хогсмиде.
– Ах да, я уже знаю, что Наземникус обработал твое наследство, – сказал Дамблдор, хмурясь. – Он как сквозь землю провалился после вашей с ним встречи в Трех Метлах. Я думаю, он боится сталкиваться со мной. Однако я уверен, что он больше не станет продолжать продавать старое имущество Сириуса.
– Этот облезлый полукровка украл фамильное сокровище Блэков? – разгневанно воскликнул Финеас Найджелус, и тут же ушел, несомненно, для того, чтобы посетить свой портрет на Площади Гримволд, 12.
– Профессор, – сказал Гарри после короткой паузы, – Профессор МакГонагалл передала Вам то, что я сообщил ей после несчастного случая с Кэти? О Драко Maлфое?
– Да, она поведала мне о твоих подозрениях, – ответил Дамблдор.
– И что вы думаете по этому поводу?
– Я приму все соответствующие меры, чтобы найти того, кто мог приложить руку к данному случаю, – произнес Дамблдор. – Но что беспокоит меня сейчас, Гарри, так это наш урок.
Гарри почувствовал себя немного обиженным: если их уроки были настолько важны, почему тогда между первыми двумя прошло столько времени? Тем не менее он больше не заговаривал о Драко Maлфое, но наблюдал за Дамблдором, который перелил свежие воспоминания в Омут Памяти и начал перемешивать содержимое емкости палочкой.
– Я уверен, ты помнишь, что мы остановились на том моменте, когда обаятельный маггл, Том Реддл, бросил свою жену-ведьму, Мероуп, и возвратился в свой родной дом в Литтл Ханглтон. Мероуп же отправилась одна в Лондон, ожидая при этом ребенка, который однажды станет Лордом Волдемортом.
– Как Вы узнали, что она была в Лондоне, сэр?
– Из-за свидетельства одного человека, Каракатуса Барка, – сказал Дамблдор. – Он, по странному совпадению, помог найти тот самый магазин, откуда прибыло ожерелье, о котором мы только что с тобой говорили.
Он в последний раз перемешал содержание Омута Памяти (его движения очень напомнили Гарри действия золотодобытчика, просеивающего золото), и легко прикоснулся к нему палочкой. Из кружащейся серебристой жидкости выросла серебряная, как призрак, но более материальная небольшая фигурка старика и начала медленно вращаться вокруг своей оси. Прядь волос, спадавшая на лоб старика, полностью закрывала его глаза.
– Да, мы приобрели данную вещицу при любопытных обстоятельствах. Ее продала нам молодая ведьма, как раз перед Рождеством, – о! – теперь уже много лет назад. Она сказала, что очень нуждается в деньгах, в общем-то, это и так было очевидно. Одета в тряпки и выглядела очень одиноко… Я видел, что она скоро родит ребенка. Она сказала, что медальон принадлежал Салазару Слизерину. Мы постоянно слышали подобные россказни. «Это принадлежало Мерлину! Это был его любимый заварной чайник!» Но когда я осмотрел его, то обнаружил на нем метку Слизерина, и нескольких простых заклинаний было достаточно для того, чтобы все стало ясно. Конечно, эта вещь была абсолютно бесценной. Она, казалось, не имела представления, сколько он стоил. Она была очень счастлива получить за него десять галеонов. О! Это была наиболее выгодная сделка из всех, которые мы когда-либо заключали!
Дамблдор энергично встряхнул Омут Памяти, и Каракатус Барк опустился обратно в серебряную массу, откуда он и появился.
– Он дал за него всего лишь десять галеонов? – возмущенно спросил Гарри.
– Каракатус Барк не отличался щедростью, – сказал Дамблдор. – Итак, мы знаем, что, когда беременность уже подходила к концу, Мероуп находилась в Лондоне и отчаянно нуждалась в деньгах, настолько нуждалась, что ей пришлось продать медальон, одну из наиболее почитаемых реликвий семейства Марволо.
– Но она же могла колдовать! – нетерпеливо сказал Гарри. – Она могла сделать еду и все нужное для себя при помощи волшебства, не так ли?
– Да, – сказал Дамблдор, – возможно, она могла. Но у меня есть одна версия, и я почти уверен в своей правоте, что, когда муж оставил ее, Мероуп прекратила использовать магию. Я думаю, она больше не хотела быть ведьмой. Конечно, также возможно, что невознагражденная любовь и сопутствующее отчаяние истощили ее силу, такое вполне может случиться. В любом случае, как ты сейчас сам убедишься, Мероуп отказалась поднять палочку даже для того, чтобы сохранить свою собственную жизнь.
– Она не хотела жить даже для своего сына?
Дамблдор поднял брови.
– Неужели ты испытываешь жалость к Лорду Волдеморту?
– Нет, – быстро сказал Гарри, – но в отличие от моей матери у нее был выбор.
– У твоей матери тоже был выбор, – мягко сказал Дамблдор. – Да, Мероуп Реддл выбрала смерть, несмотря на сына, который нуждался в ней, но не суди ее, Гарри. Она была очень слаба, и у нее никогда не было храбрости, присущей твоей матери. И теперь, если ты встанешь…
– Куда мы идем? – спросил Гарри, когда Дамблдор подошел к нему.
– На сей раз, – сказал Дамблдор, – мы собираемся заглянуть в мою память. Мне кажется, что тебе данное приключение покажется наполненным различными подробностями и очень детализированным. Только после тебя, Гарри…