– Ищешь Рона? – спросила она. – Он там, грязный лицемер.
Гарри посмотрел в угол, указанный Джинни, и увидел Рона, сидящего так близко от Лаванды, что было невозможно понять, где чьи руки.
– Похоже, что он пожирает ее лицо, не так ли? – беспристрастно сказала Джинни. – Но я полагаю, он просто пытается как-то улучшить свою технику. Хорошо сыграл Гарри.
Она погладила его по руке, и Гарри почувствовал какое-то странное ощущение в своем желудке, но затем она отошла, чтобы взять себе еще сливочного пива. Живоглот побежал за ней, его глаза были сконцентрированы на Арнольде.
Гарри отвернулся от Рона, который, похоже, не собирался освободиться в ближайшее время; в стороне с громким хлопком закрылся портрет Полной Дамы. С мрачным подозрением, Гарри подумал, что видел копну густых каштановых волос, исчезающих в проеме.
Он рванул вперед, оббежал Ромилду Вэйн, и открыл портрет с Полной Дамой. Коридор снаружи казался пустынным.
– Гермиона?
Он нашел ее в первом же открытом классе. Она сидела за учительской партой одна, не считая маленьких чирикающих желтых птичек, летающих над ее головой и которых она явно только что наколдовала. Гарри не мог не восхититься ее волшебной работой.
– О, привет, Гарри, – сказала она срывающимся голосом. – Я только что практиковалась.
– Да… они… э-э… действительно прекрасны… – сказал Гарри.
Гарри понятия не имел, что сказать ей. Ему было интересно, был ли шанс, что Гермиона не заметила Рона, может она покинула вечеринку только потому, что там было слишком громко. Вдруг она сказала противоестественно высоким голосом, – Рон, кажется, наслаждается праздником.
– Э-э, правда? – спросил Гарри.
– Не притворяйся, что ты не видел его, – сказала Гермиона. – Ведь он не прятался, не так ли?..
Дверь позади них с грохотом открылась. К ужасу Гарри в комнату вошел смеющийся Рон, держась за руку с Лавандой.
– Ой, – сказал он, увидев Гарри и Гермиону.
– Упс, – проговорила Лаванда, и начала отступать к двери, хихикая. Дверь за ней захлопнулась.
В комнате повисла ужасная, мрачная и звенящая тишина. Гермиона пристально смотрела на Рона, который отказывался смотреть на нее, но сказал с помесью бравады и неловкости, – Привет, Гарри! Мне было интересно, куда ты пошел!
Гермиона сползла с парты. Небольшой выводок золотых птиц продолжал описывать круги над ее головой, напоминая странную, пернатую солнечную систему.
– Ты не должен заставлять Лаванду ожидать тебя снаружи, – тихо сказала она. – Ей будет интересно, куда ты пропал.
Она пошла к двери медленно, но с высоко поднятой головой. Гарри посмотрел на Рона, чье выражение лица показывало – он был уверен, что хуже уже ничего не случится.
– Оппагно! – послышался вопль со стороны дверного проема.
Гарри обернулся, и увидел Гермиону, указывающую палочкой на Рона с диким выражением лица. Выводок птиц молниеносно, как очередь больших золотых пуль, направился к Рону, который закричал и закрыл лицо руками, но птицы атаковали, клюя и раздирая все места на его коже, до которых только могли дотянуться.
– Ты еще пожалеешь! – завопил Рон, с выражением мстительной ярости в глазах, Гермиона распахнула дверь и исчезла за ней. Гарри показалась, что он услышал всхлип, прежде чем дверь захлопнулась.
Глава 15
За покрывшимися инеем окнами снова падал снег; приближалось Рождество. Хагрид, как обычно, уже поставил двенадцать елок в Большом зале; гирлянды из падуба и мишуры были развешаны по перилам лестниц; свечи пылали в шлемах рыцарских доспехов, и большие ветки омелы были развешаны во всех коридорах. Стайки девочек собирались под омелой каждый раз, когда Гарри проходил мимо них, и из-за этого в коридорах часто образовывались пробки. К счастью, благодаря частым ночным блужданиям Гарри, он прекрасно знал все тайные переходы, так что мог без слишком больших трудностей избегать встреч с поклонницами под омелой.
Рон, однако, воспринял потребность в этих обходах не причиной для ревности, а для веселья, и просто ревел от смеха из-за всего этого. Хотя Гарри и предпочитал этот новый смех и шутки Рона его капризному и агрессивному поведению в течение последних нескольких недель, «обновленный» Рон достался ему очень дорого. Во-первых, Гарри должен был выносить частое присутствие Лаванды Браун, которая, казалось, расценивала любой момент, когда она не целует Рона, как потраченный впустую и, во-вторых, Гарри снова оказался лучшим другом двух человек, которые, казалось, вряд ли когда-либо заговорят друг с другом.
Рон, руки и предплечья которого, все еще были покрыты царапинами и ссадинами после нападения птиц Гермионы, разговаривал обиженным и защищающимся тоном.
– Она не может жаловаться, – говорил он Гарри. – Она целовалась с Крамом. Поэтому нечего злиться на то, что кто-то хочет целоваться и со мной. Мы живем в свободной стране. Я не делаю ничего плохого.
Гарри не отвечал, он делал вид, что поглощен книгой, которую они должны были прочитать до завтрашнего урока Заклинаний (Квинтэссенция поиска). Поскольку он должен был оставаться другом и Рону и Гермионе, он тратил много времени и сил на то, чтобы держать рот закрытым.
– Я никогда ничего не обещал Гермионе, – бормотал Рон. – Я хочу сказать – да, я собирался идти с ней на Рождественскую вечеринку Слизхорна, но она никогда не говорила… мы всего лишь друзья… Я – независимый человек…