– Нет, – твердо сказал Гарри, – это просто ошибка. Я попрошу Гермиону вернуть брови нормальный вид. Тогда я встречу тебя в вестибюле в восемь часов.
– АГА! – закричал голос сверху, и они оба подскочили; незамеченный ими Пивз, висел вверх тормашками на люстре и злобно усмехался.
– Потти пригласил Лунатичку на вечеринку! Потти любит Лунатичку! Потти лююююбит Лунатииичку!
И унесся, по-прежнему гогоча и вопя, – Потти любит Лунатичку!
– Тяжело сохранять такие вещи в секрете, – сказал Гарри. Он был уверен, что скоро уже вся школа будет говорить о том, что он пригласил Луну Лавгуд на вечеринку Слизхорна.
– Ты мог выбрать любую! – недоверчиво сказал Рон во время обеда. – Любую! И ты выбрал Лунатичку Лавгуд?
– Не называй ее так, Рон! – бросила Джинни, остановившись позади Гарри по пути к своим друзьям. – Я действительно рада, что ты пригласил ее Гарри, она так взволнована.
И она пошла дальше, чтобы сесть с Дином. Гарри пробовал обрадоваться, что Джинни осталась довольна его приглашением, сделанным Луне на вечеринку, но у него не выходило. Вдалеке от них за столом сидела Гермиона, совсем одна, ковыряя вилкой в своей тарелке. Гарри заметил, что Рон украдкой смотрит на нее.
– Ты мог бы извиниться, – прямо предложил Гарри.
– И что, снова подвергнуться нападению канареек? – пробормотал Рон.
– Не было причин дразнить ее.
– Она смеялась над моими усами!
– Я тоже, это была самая дурацкая вещь, которую я когда-либо видел.
Но Рон, казалось, не слушал; только что пришли Лаванда и Парвати. Втиснувшись между Гарри и Роном, Лаванда обняла Рона за шею.
– Привет, – сказала Парвати, которая, как и Гарри, выглядела смущенной, ей также надоело поведение их двух друзей.
– Привет, – сказал Гарри, – как ты? Останешься в Хогвартсе? Я слышал, твои родители хотят, чтобы ты уехала.
– Я умудрилась уговорить их повременить, – сказала Парвати. – Случай с Кэти действительно взволновал их, но с тех пор все спокойно… О, привет, Гермиона! – Сказала Парвати и поистине сияюще улыбнулась. Гарри подумал, что, наверное, она чувствует себя виноватой в том, что смеялась над Гермионой на Трансфигурации. Он взглянул на подругу и увидел, что Гермиона тоже улыбнулась, даже более радостно, чем Парвати. Девчонки иногда такие странные…
– Привет, Парвати! – сказала Гермиона, полностью игнорируя Рона и Лаванду. – Ты идешь на вечеринку к Слизхорну сегодня вечером?
– У меня нет приглашения, – уныло ответила Парвати. – Тем не менее, я хотела бы пойти, говорят, там будет по настоящему классно… Ты идешь, не так ли?
– Да, я встречаюсь с Кормаком в восемь, и…
Раздался шум подобно звуку сливающегося туалета, и Рон подскочил. Гермиона продолжила, как если бы не видела и не слышала его.
– …мы вместе пойдем на вечеринку.
– Кормак? – сказал Парвати. – Ты имеешь в виду Кормака МакЛаггена?
– Да, – ласково сказала Гермиона. – Тот, кто почти, – она сделала акцент на этом слове, – стал Гриффиндорским защитником.
– Ты встречаешься с ним? – наивно поинтересовалась Парвати.
– О… да, а разве ты не знала? – хихикая, ответила Гермиона.
– Нет! – еле выговорила Парвати, очень взволнованная после такого сообщения. – Ничего себе, неужели тебе нравятся игроки в Квиддитч? Сначала Крам, теперь МакЛагген…
– Меня привлекают действительно хорошие игроки в квиддитч, – поправила ее Гермиона, все еще улыбаясь. – Хорошо, увидимся… Пойду, подготовлюсь к вечеринке…
Она ушла, и Лаванда с Парвати склонили друг к другу головы, дабы обсудить новое развитие событий, все, что они когда-либо слышали или предполагали о Гермионе и МакЛаггене. Рон выглядел потрясенным и ничего не говорил. Гарри не замечали, и он мог обдумать в полной тишине то, до чего могут дойти девушки, чтобы отомстить.
Спустившись в вестибюль в восемь часов вечера, он увидел необычайно много девочек, обижено на него смотревших, поскольку он подошел к Луне. На ней была серебряная мантия украшенная блестками, вызывавшая хихиканье у окружающих, но она выглядела весьма привлекательно. Гарри был доволен, во всяком случае, что она не надела ее серьги-редиски, ожерелье из пробок от сливочного пива, и свои СпектроОчки.
– Привет, – сказал он. – Пойдем?
– О да, – ответила она счастливо. – Где – вечеринка?
– В кабинете Слизхорна, – сказал Гарри, уводя ее по мраморной лестнице подальше от взглядов и разговоров. – Ты слышала, предполагается приезд вампира?
– Руфуса Скримджера? – спросила Полумна.
– Я…кто? – смущенно проговорил Гарри. – Ты подразумеваешь Министра Магии?
– Да, он – вампир, – с легкостью сказала Полумна. – Отец написал очень длинную статью об этом, когда Скримджер принял пост Министра Магии, но был вынужден не издавать ее из-за распоряжения Министерства. Очевидно, они не хотели, чтобы правда вышла на свет!
Гарри думал, маловероятно, что Руфус Скримджер – вампир, но Полумна всегда повторяла причудливые статьи ее отца, как будто все это была правда.
Они уже подходили к кабинету Слизхорна, и звуки музыки, смеха, громкой беседы становились громче с каждым шагом.
Задумывалось ли так изначально, или Слизхорн использовал волшебство, но его кабинет был намного больше кабинетов других преподавателей. Потолок и стены были драпированы изумрудными, темно-красными, и золотыми портьерами – выглядело так, как будто они находились внутри просторного шатра. В комнате было очень душно из-за большого скопления людей; повсюду гуляли блики красного цвета, отбрасываемые декоративной золотой лампой, свисающей с центра потолка. В ней летали настоящие феи, каждая как блестящее пятнышко света. Громкое пение сопровождалось игрой на мандолине; дым из трубок клубился над беседующими пожилыми колдунами, и множество эльфов-домовиков пыталось пробраться через все это столпотворение, неся тяжелые серебряные подносы с разнообразной едой и напоминая собой небольшие бродячие столики.