Гарри сидел в гнетущей тишине, уперев взгляд в Дамблдора. Что вообще происходит? Значит ли это, что Дамблдор действительно приказал Снейпу разузнать о том, что делает Малфой, и в этом случае он уже слышал от Снейпа все, о чем ему только что рассказал Гарри? Или он на самом деле обеспокоился, но просто не подал вида?
– Что ж, сэр, – сказал Гарри, как он надеялся, вежливым и спокойным голосом. – Вы на самом деле все еще доверяете…
–
У меня хватало терпения отвечать на этот вопрос сотни раз, – сказал Дамблдор, но он больше не казался столь терпеливым. – И мой ответ с того времени не изменился.
– Полагаю, нет, – встрял в разговор язвительный голос Финеаса Найджелуса, который только притворялся, что спит. Дамблдор проигнорировал его реплику.
– А теперь, Гарри, я должен настоять на том, чтобы мы начали урок. У меня есть более важные вещи, которые нам с тобой придется обсудить сегодня вечером.
Гарри сидел, внутренне негодуя. Что случилось бы, откажись он сменить тему? Если бы продолжил спорить насчет Малфоя? Как будто прочитав мысли Гарри, Дамблдор покачал головой.
– Ах, Гарри, как часто это случается даже между лучшими друзьями! Каждый из нас склонен верить, что его мнение более значительно, чем мнение остальных!
– Я не считаю Ваше мнение незначительным, сэр, – натянуто произнес Гарри.
– Да, ты прав, потому что оно отнюдь не незначительно, – сказал Дамблдор, оживляясь. – У меня есть еще два воспоминания, которые я хотел бы тебе сегодня показать. Оба получены с огромными трудностями, и второе, я полагаю, самое важное из всех, что у меня есть.
Гарри ничего на это не ответил, он все еще чувствовал злость, однако не видел смысла продолжать препираться.
– Итак, – громко сказал Дамблдор, – мы оказались здесь сегодня для того, чтобы продолжить рассказ о Томе Реддле, которого на прошлом уроке мы оставили на пороге начала его жизни в Хогвартсе. Ты помнишь, как он обрадовался, когда узнал, что он волшебник, как он отказался от того, чтобы я составил ему компанию по пути в Косой Переулок. И что я, в свою очередь, предупредил его относительно воровства в Хогвартсе.
Что ж, пришел новый учебный год, и вместе с ним появился Том Реддл, тихий мальчик в поношенной мантии, который стоял в ряду вместе со всеми остальными первокурсниками, ожидая церемонии распределения. Его определили в Слизерин практически сразу, едва Шляпа коснулась его головы, – продолжал Дамблдор, указывая почерневшей рукой на полку над головой Гарри, где покоилась Шляпа. – Насколько быстро Реддл узнал, что известный основатель его факультета также мог разговаривать со змеями, я сказать не могу. Возможно, в тот же вечер. Это знание взволновало его и придало ему самомнения.
Однако, даже если он пугал или удивлял своих сотоварищей в общей комнате, говоря на языке змей, слухи об этом не достигали учителей. Он не выказывал никакого показного высокомерия или агрессии. Необыкновенно талантливый и очень симпатичный сирота с момента своего появления в школе привлекал к себе всеобщее внимание и вызывал сочувствие всех без исключения учителей. Он казался вежливым, тихим, жаждущим знаний. Почти на всех он произвел благоприятное впечатление.
– А Вы не рассказали им о том, сэр, как он вел себя, когда Вы встретились с ним в приюте? – спросил Гарри.
– Нет, я не рассказал. Хотя с его стороны не было и малейшего намека на раскаяние, он, возможно, жалел о том, как вел себя прежде, и был полон решимости начать новую жизнь. Я решил дать ему этот шанс.
Дамблдор сделал паузу и вопросительно посмотрел на Гарри, который открыл рот, чтобы заговорить. Снова проявилась склонность Дамблдора доверять людям, вопреки всем доказательствам, что они этого не заслужили! Но потом Гарри кое-что вспомнил…
– Но ведь Вы на самом деле не доверяли ему? Он говорил мне… Реддл, который появился из того старого дневника, сказал: «Я никогда не нравился Дамблдору так, как нравился остальным учителям».
– Что ж, скажем так, я не мог гарантировать того, что он заслуживал доверия, – сказал Дамблдор. – Как уже было отмечено мной ранее, я решил приглядывать за ним, так я и поступал. Не скажу, что поначалу мои наблюдения принесли впечатляющие результаты. Со мной он постоянно был настороже. Я уверен, он чувствовал, что в страхе от раскрытия его настоящей сущности он рассказал мне слишком много. Потом он был очень осторожен, чтобы снова не сказать лишнего, однако Том не мог забрать ни те слова, что он сказал в порыве радости, ни то, что поведала мне миссис Коул. Однако, надо отдать ему должное, он никогда не пытался обаять меня, как он поступал со многими моими коллегами.
По мере того, как он становился старше, он собрал вокруг себя группу преданных друзей. Я называю их так, хотя, как я уже упоминал, Реддл, без сомнения, не чувствовал никакой привязанности ни к кому из них. В замке эта группа выделялась особым зловещим очарованием. Это была пестрая свита: смесь ищущих защиты слабаков, желающих разделить славу амбициозных учеников, и головорезов, тянувшихся к лидеру, который сумел бы показать им более изощренные формы жестокости. Другими словами, они были предшественниками Пожирателей Смерти, и, конечно же, некоторые из них стали первыми Пожирателями Смерти после окончания Хогвартса.
Полностью контролируемые Реддлом, они никогда не замечались в открытом нарушении правил, хотя семь лет, которые они провели в Хогвартсе, были отмечены большим числом неприятных инцидентов, к которым они чаще всего не имели отношения. Наиболее важным из них, конечно, стало открытие Тайной Комнаты, и это привело к смерти девочки. Как ты уже знаешь, Хагрида ошибочно обвинили в этом преступлении.