- Спор превратился в бой. Гриндельвальд потерял контроль. То, что я всегда чувствовал в нём, несмотря на все попытки делать вид, что этого не было, в тот момент предстало передо мной во всём своём ужасе. Ариана… после стольких забот и внимания моей матери… лежала мёртвая на полу.
Дамблдор вздохнул, и зарыдал. Гарри протянул руку и обрадовался, тому, что может прикоснуться к нему: он крепко сжал его руку, и Дамблдор постепенно вновь овладел собой.
- В общем, Гриндельвальд сбежал, как все, кроме меня, и преполагали. Он исчез со всеми своими планами захвата власти, проектами пыток магглов, и его мечтами о Дарах Смерти, мечтами, в которых я поощрял его и помогал ему. Он сбежал, пока я был занят похоронами сестры и учился жить с чувством вины и моим ужасным горем, ценой моего стыда.
- Прошли годы. О нём было много слухов. Говорили, что он заполучил палочку, обладающую невообразимой силой. Мне, тем временем, неоднократно предлагали пост министра Магии. Естественно, я отказался. Я понял, что мне нельзя доверять власть.
- Но вы были бы лучше, намного лучше, чем Фадж или Скримджер! - взорвался Гарри.
- Был бы? - тяжело спросил Дамблдор. - Я не уверен. Когда я был очень молод, то доказал себе, что власть - это моя слабость, слишком большой соблазн для меня. Это странно, Гарри, но возможно те, кто идеально подходят для власти, на самом деле никогда не ищут её. Те, кто подобно тебе, обладают лидерством, доверенным им, принимают мантию, потому что должны, и обнаруживают к своему собственному удивлению, что они носят её достойно.
- В Хогвартсе мне было безопаснее. И, как мне кажется, я был неплохим учителем…
- Вы были лучшим…
- Ты очень добр, Гарри. Но пока я занимался обучением юных волшебников, Гриндельвальд создавал армию. Говорят, что он боялся меня, возможно, так оно и было. Но, я думаю, всё же меньше, чем я его.
- Нет, не смерти, - ответил Дамблдор на вопросительный взгляд Гарри. - Не того, что он может сделать со мной с помощью магии. Я знал, что мы были ровней, возможно, я даже обладал лучшими навыками. Я боялся правды. Понимаешь, я ведь так и не узнал, кто из нас в том последнем, страшном бою произнёс заклинание, убившее мою сестру. Ты можешь назвать меня трусом - и будешь прав, Гарри. Превыше всего я боялся узнать, что я не только тот, кто привел её к смерти своими самонадеянностью и глупостью, но что именно я нанёс удар, оборвавший её жизнь.
- Я думал, он знает это, я думал, он знает, что так пугает меня. Я откладывал встречу с ним до тех пор, пока, наконец, не понял, что избегать встречи и дальше просто позорно. Люди умирали, казалось, что его невозможно остановить, и я должен был сделать всё, что в моих силах.
- Ну, что произошло дальше, ты знаешь. Я выиграл поединок. Я выиграл палочку.
Повисла тишина. Гарри не спрашивал Дамблдора, узнал ли он когда-нибудь, кто на самом деле убил Ариану. Он не хотел знать этого, даже если Дамблдор и хотел ему это сказать. Он наконец-то понял, что видел Дамблдор, когда смотрел в Зеркало Еиналеж, и почему Дамблдор отнёсся с таким пониманием, когда чары зеркала взяли верх над Гарри.
Они сидели в тишине очень долго, и всхлипывающее существо за ними теперь мало волновало Гарри.
Наконец он сказал:
- Гриндельвальд пытался остановить Волдеморта, не дать ему завладеть палочкой. Он лгал, делал вид, что у него никогда её не было.
Дамблдор кивнул, глядя на свои колени. Слёзы катились по его крючковатому носу…
- Говорят, что в последние годы он раскаялся, один в своей камере в Нурменгарде. Я надеюсь, что это правда. Мне хотелось бы верить, что он ощутил весь ужас и стыд за содеянное зло. Возможно, его ложь Волдеморту была попыткой исправиться… не дать Волдеморту завладеть Даром…
- …или, может быть, не дать ему разрушить вашу могилу? - предположил Гарри, и Дамблдор опустил глаза.
После ещё одной небольшой паузы Гарри сказал:
- Вы пробовали воспользоваться Воскрешающим Камнем.
Дамблдор кивнул.
- Когда я обнаружил его, спустя столько лет, захороненное в покинутом доме Гонтов… Дар, который я желал получить сильнее всего, ещё с юных лет я хотел получить этот камень по разным причинам… Я потерял голову, Гарри. Я совсем забыл, что имею дело с Хоркрусом, и что кольцо обязательно находится под охраной заклятия. Я поднял его и надел; и на какую-то секунду мне показалось, что я могу увидеть Ариану, и мою мать, и моего отца… Сказать им, как я виноват, как мне жаль…
- Каким же глупцом я был, Гарри. За все эти годы я так ничему и не научился. Я не был достоин объединить Дары Смерти, мне доказало это время, и это было ещё одно, последнее доказательство.
- Почему? - спросил Гарри. - Это же естественно! Вы просто хотели ещё раз их увидеть. Что в этом плохого?
- Возможно, лишь один человек из миллиона способен объединить Дары, Гарри. Я был способен лишь владеть самым жестоким, или, по крайней мере, менее неординарным из них. Я стал владельцем только Старшей Палочки, не для того, чтобы хвастаться ею, не для того, чтобы убивать ею. Мне было позволено приручить и использовать её, поскольку я взял её не для выгоды, а для того, чтобы защитить остальных.
- Но Мантию-Невидимку я взял из тщеславного любопытства, и она никогда не работала бы у меня так, как у тебя - своего истинного хозяина. Я предпочитал использовать Камень для попыток вернуть назад тех, кто уже покоится с миром, чем пожертвовать собой, как это сделал ты. Ты - достойный владелец Даров.
Дамблдор похлопал Гарри по руке, и Гарри посмотрел на старика и улыбнулся; он ничего не мог с собой поделать. Как может он продолжать злиться на Дамблдора теперь?