Я так хотел бы, чтобы Гарри был моим сыном! Великий Мерлин, мы оба так одиноки... и за это можно винить только Вольдеморта. Мисс Эвергрин все так же молча смотрела на Сириуса. А он продолжал: - Я всегда небрежно относился к собственной жизни. На то, что в ней происходит, мне было по большему счету наплевать. Главное, в чем я нуждался, так это в друзьях. Лили и Джеймс... У меня не было никого ближе их. - А Люпин и Петтигрю, - поинтересовался голос уже почти невидимой в темноте мисс Эвергрин. - Римус всегда старался держаться особняком. Он всегда сознавал, что, несмотря на наше умение превращаться в животных, мы не сможем ему помочь. Он с детства привык не приближать к себе людей настолько, чтобы сделать им больно. Конечно, это все показное. Мы ему были нужны так сильно, как ему никогда не была нужна семья! - А Петтигрю? - настойчиво повторил голос Валери Эвергрин. - Питер? - голос Сириуса похолодел. - Этот всегда старался вылезти за счет других. Нет, знаете, я уже не могу говорить о нем, после того, как начал говорить о Лили, Джеймсе и Римусе. - Хорошо, как-нибудь в другой раз вы мне все расскажете, ладно? Гарри уже стоял в полной темноте и не мог видеть мисс Эвергрин, но ему показалось, что ее рука приобняла Сириуса за плечо. - Лили Поттер, - задумчиво сказала она, и у Гарри сжалось сердце. - Интересно, какая она была? - Почему вы спрашиваете, Валери? - голос Сириуса Блэка дрогнул. - Она была единственной девушкой в вашей компании, верно? Я думаю, она была исключительной. Вы все были такими разными, но дружили. И она, наверняка, была непохожей на других? - Это правда, - признал Сириус. В его голосе появились нотки нежности. - О, Лили Эванс действительно была уникальной девушкой! Она всегда так смеялась над нашими выходками. И она была удивительно храброй! Могла одна выйти против целого гнезда мантикор... Гарри показалось, что Валери Эвергрин тихо хмыкнула. - Простите? - Нет, ничего, просто у меня с мантикорами связаны свои воспоминания, весьма захватывающие. Продолжайте Сириус. - И ради друзей она бы всем пожертвовала. Один раз меня избили мальчишки из Слизерина, это на втором курсе было, после того, как наша команда выиграла в квиддич у их команды. Они сломали мне ногу, и я лежал в углу, ночью, из меня лилась рекой кровь, и я думал, что когда меня поймает смотритель, то мне точно крышка. А Лили нашла меня и смогла помочь добраться до спальни. А потом залечила мне рану не хуже мадам Помфри. - А еще что-нибудь расскажите, - попросила Валери. - У вас прекрасно получается, Сириус. Вот, например, скажите, что вам больше всего вспоминается, когда вы думаете о Лили. Какой момент? - Ну, - Сириус на секунду задумался, но тут же счастливо засмеялся. - Это просто! Момент, когда я увидел на руках у Лили ребенка. Гарри, надо вам сказать, был ужасно крикливым младенцем. В тот вечер я пришел проведать их, Джеймса не было дома, а Лили сидела на кухне и устраивала Гарри в колыбельке. Он никак не хотел засыпать. Тогда она взяла его на руки, покачала и стала тихо шептать: "Посмотри, Гарри, твой крестный Сириус пришел. Ты же не хочешь, чтобы он подумал, что ты такой маленький, поэтому не можешь заснуть сам". Гарри тогда поглядел на меня задумчиво, словно оценивая, правду ли мама говорит, знаете, ли, он был вообще очень серьезным ребенком, а через минуту уже спал. Она на меня так посмотрела тогда, - медленно сказал Сириус Блэк. - Я ни у одной женщины не видел такого взгляда. Она была абсолютно счастлива. А через два месяца она... Даже в полной темноте при порывах сильного ветра можно было слышать, как Сириус плачет. Валери Эвергрин медленно притянула его к себе и обняла. Гарри проглотил комок, стоявший в горле, и отправился спать. Во всяком случае, за Сириуса он больше не боялся.