Но сейчас это было не важно. Джойхиния умерла, а значит, Локлон мог вернуться в свое тело. Он был на свободе где-то здесь, в Цитадели. И на этот раз она не намерена была упустить его. Даже если для того чтобы его разыскать, ей пришлось бы перебрать по камню всю Цитадель.
Глава 42
Тарджа устало уткнулся лбом в холодное окно кабинета Верховной сестры. "Придется теперь еще придумывать, как называть кабинет", - устало подумал он. Должности Верховной сестры больше не существует.
В Цитадели было спокойно. Легкий дождь висел пеленой и струйками стекал по оконным стеклам, размывая контуры мира за окном. В темноте были различимы только желтые прямоугольники окон библиотеки напротив. Там круглые сутки дежурили защитники, чтобы сестры Клинка не могли тайком прийти и уничтожить документы, не предназначенные, по их мнению, для глаз защитников.
Хэррит уже приходила к ним и требовала, чтобы теперь, когда защитники прогнали кариенцев, Гарет передал ей управление Цитаделью.
Отказ Гарета поразил ее, и она устроила безобразную сцену. И хотя они и выиграли этот раунд, Тарджа понимал, что сестры Клинка так просто не сдадутся. В каком-то смысле, разобраться с ними будет труднее, чем с кариенцами.
Он услышал, как скрипит, открываясь, дверь, но даже не повернулся. С визитерами разберется Гарет. У коменданта это очень неплохо получалось.
- Мы согнали всех кариенцев в амфитеатр, сэр, - доложил офицер.
Это был Симин, молодой офицер, который освободил его. "Когда это было? Неужели сегодня утром?"
- Я выделил достаточно людей, чтобы присматривать за ними, но в результате в других местах людей уже не хватает. Жрецов мы отделили от прочих. Мы поместили их в пещеры.
- Что вы сделали с их посохами?
- Мы сложили их в одной из пещер. Я поставил перед ней особую стражу. Они выглядят очень солидно.
- Жрецы не любят разлучаться со своими посохами, - отметил Тарджа, не отрывая задумчивого взгляда от темного окна.
- Это верно, - подтвердил Симин. - Они подняли такой шум, когда мы их отняли. А остальные кариенцы такие послушные. Наверное, по этой погоде их боевой дух слегка подмок. Я им сказал, что если они хотят вернуться домой, то мы освободим их утром.
- Кто там сейчас командует?
- Капитан Граннон.
- Иди поспи, капитан. На сегодня с тебя довольно.
- Благодарю вас, сэр. Доброй ночи. Доброй ночи, Тарджа.
- Доброй ночи, Симин.
Капитан отсалютовал, стараясь не встречаться с Тарджой глазами, и вышел из кабинета. Тот проводил его озабоченным взглядом.
- Он никак не может решить, поклоняться тебе или бежать от тебя как от чумы, - отметил Гарет.
- Приятно, что ты можешь смеяться над этим.
Комендант развалился в кресле Верховной сестры и устало потянулся.
- Перестань так усердно каяться, Тарджа. Гоун заслуживал смерти. Я бы на твоем месте поступил точно так же. Да... хотя, наверное, нет. Я бы отдал подонка на пару месяцев палачам и только потом убил бы его. И в этом разница между нами. Ты предпочитаешь честное, простодушное правосудие. А я из тех, кто считают, что цель оправдывает средства. И еще я очень терпелив. Я могу ждать долго-долго, чтобы добиться отмщения.
- Нам некогда ждать, - напомнил Тарджа. - Кариенцы нападут на крепость, как только сообразят, что произошло, и вот тогда у нас будут серьезные проблемы.
- Теперь дело за твоими друзьями-харшини, - задумчиво ответил Гарет. Я надеюсь, Р'шейл не забыла послать весточку в Хитрию до того, как бросилась искать этого дурацкого Локлона.
Не было смысла объяснять сейчас Гарету, почему Р'шейл придает такое значение поискам Локлона, и Тарджа промолчал. Оторвавшись наконец от окна, он уселся в глубокое кожаное кресло, стоящее у очага, и с наслаждением вытянул ноги. Протерев кулаками усталые глаза, он вопросительно посмотрел на Гарета.
- Ну и что теперь? Дженги больше нет, и некому принять командование разве что ты возьмешься за это дело.
Комендант покачал головой.
- Только не я. У меня нет ни авторитета, ни командирского дара для того, чтобы объединить Медалон. Тут нужен кто-то, кого люди уже знают. А я сделал карьеру, оставаясь в тени. Если издать указ, подписанный моим именем, люди тупо посмотрят на тебя и спросят: "Какой еще Гарет?"
- Кого же ты предложишь?
- Тебя.
- Это даже не смешно, Гарет.
- А я не шучу.
- За мной никто не пойдет, даже если бы я и хотел взяться за это дело. А я и не хочу к тому же.
- Ты себя недооцениваешь, дружище. Ты самый знаменитый защитник на этом свете, и твоя репутация бесстрашного...
- Что за глупость!
- Дослушай меня, Тарджа. Ты дезертировал из рядов защитников, потому что не хотел служить власти Джойхинии, а она оказалась самой жестокой и бескомпромиссной тварью, когда-либо носившей мантию Верховной сестры. Ты бросил ей вызов. Ты помогал повстанцам, взбунтовавшимся против ее власти. Тебя схватили. Ты бежал из-под стражи. Ты сражался с кариенцами, а потом возглавил сопротивление. Все опрометчивые, импульсивные, просто случайные поступки, которые ты совершил после того как отказался присягнуть Джойхинии, сделали из тебя героя, нравится тебе это или нет.
- Какая нелепость!
- Вообще говоря, да, но факт остается фактом. Ты единственный человек во всем Медалоне, за которым пойдут и защитники, и народ, и даже повстанцы-язычники. Ты дружишь с Высочайшим Принцем Хитрии, а он нам очень нужен сейчас. Если он придет к нам на помощь, то только потому, что ты попросишь его об этом. Спорить готов, иначе бы он не согласился. - Гарет улыбнулся и добавил негромко: - Даже добрая половина сестер влюблена в тебя - по крайней мере молодежь, те, что строили тебе глазки послушницами.
Тут даже Тарджа не удержался от улыбки. Когда он был кадетом, Гарет Уорнер однажды вызвал его в свой кабинет и сообщил, что ему и Джорджу отныне, не дозволяется заниматься в библиотеке одновременно с послушницами, поскольку сестра Мэгина считает, что их присутствие снижает дисциплину на занятиях. Но тут же его улыбка погасла, и он покачал головой.
- Я не хочу править Медалоном, Гарет. Даже временно.
- Знаю. Именно поэтому я и предлагаю эту работу тебе. Если бы у меня были хоть малейшие подозрения, что ты претендуешь на этот пост, я бы и не заговорил об этом. Нам нужен тот, кто хочет, чтобы все было сделано правильно. У меня тут хватает людей, которые стремятся к власти как таковой. Но это именно то, что не устраивает нас в Сестринской общине.