— Я живу в Склепе, если ветер сорвет с него крышу, то всю скалу снесет под корень. Но да, ветер это стихия.
— А на огонь, если он сожжет твоё жилище?
— На сам огонь — нет, а вот поджигателя я урою.
— А если потоп смоет твой дом? — продолжал Гойко.
— Кажется я понял, — поднял руки Хартблид.
— Так и хтонические боги. Такова их природа, дикая и необузданная. Она не может быть плохой или хорошей, таковыми могут быть лишь последствия.
— О, я помню эту тему! — воскликнул Хартблид. — важен консеквент, так это называется!
Шаман покачал головой.
— Мораль живущих к богам не применима.
— Тогда для чего они все существуют, если к ним не применима мораль живущих? Чтобы портить нам жизнь? Мастер рассказывал о фараоне Птаитисе, о том как он позволил жить в мире людям и нежити, и как боги его за это кинули.
— Боги — лишь слуги чего-то большего.
— Тогда получается, что и Пантеон, и Тёмные боги и Хтонические боги — служат чему-то большему? Приносят какую-то пользу? А какая польза может быть от демонов? Они же зло, они убивают и мучают…
— Я помню, ты сказал, что убил насекомых в саду. И крыс в амбаре. Ты, получается, тоже зло?
— Я убил вредителей, потому что меня попросили убить вредителей. Они посевы портят, людям есть нечего будет.
— А ещё я помню, ты сказал о гриферах, которые сожгли несколько домов и возможно, вызвали Катастрофу. Они вредители?
— Да… Хм… То есть задача демонов — уничтожать вредителей?
— Отделять плохие души… Чтоб мир стал лучше. Но они забыли это.
— Как такое можно забыть? Мастер, вон, над Безмолвными как наседка вьется, для него ничего важнее нет.
— Когда по капле принимаешь яд, либо травишься, либо перестаешь его ощущать. Но становишься отравой для всего живого.
В этот момент Хартблиду показалось, что он понял природу Скверны.
— Кстати! Вы же шаман — а у меня как раз вопрос по поводу душ. Как вы думаете, есть ли у игроков души, или их тела управляются дистанционно, как марионетки, из Рунного Камня? Может быть цель Мастера недостижима?
Гойко задумчиво сделал затяжку, затем выпустил клуб ароматного дыма и отложив трубку, взял в руку бубен, негромко звякнувший кусочками меди, кости, ракушек и камня.
— Давай спросим.
Глава 16: Заходят, типа, в бар — шаман, демонолог и некромант…
"заходят в бар шаман, демонолог и некромант, заказывают пиво и начинают выпендриваться. Некромант вызывает вампиршу такую, красивую, клыкастую, и она поит его пивом. Демонолог вызывает суккубшу, красивую, клыкастую, просто ёбнуться, и она поит его пивом. Шаман сидит, смотрит на них, загадочно улыбается и пьет пиво, держа кружку обеими руками, допивает, выдыхает и говорит "я кончил!""
(из сборника "Пошлых и Несмешных Анекдотов" ЕпиТрасяна Триждыпроклятого)
— Вы сейчас будете духа вызывать, да? — спросил Хартблид
— Нет, я буду камлать.
— Чего?
Гойко отложил бубен и покачал головой:
— Пожалуй, сперва придется объяснить. Вы, некроманты, призываете духов мёртвых из Пелены. Мы, шаманы, отправляемся в Пелену сами. И там — общаемся с духами. Я могу взять тебя с собой, и ты увидишь, и тогда ты поймешь, почему ты пришел ко мне, а не я к тебе.
— А зачем вам идти ко мне? — озадаченно спросил Хартблид.
— Потому что кто-то должен к кому-то идти. Без этого невозможно встретиться. Ещё вопросы?
— Это опасно?
— Со мной — нет, — шаман взял бубен, бросил в огонь горсть трав, сорванных с пучка на потолке и затянул свою песню.
Хартблид некоторое время сидел неподвижно, потом почувствовал сонливость, и тут же встрепенулся, проверяя себя на наличие чар. Их не было, просто напев обволакивал сознание и заставлял смыкаться веки…
Это было похоже на видение, которое ему показывала Дайкатана. Только всё было как-то не так. Стены были словно иллюзорные, колеблющиеся словно дым. Шаман словно раздвоился, он одновременно сидел, покачиваясь и ударяя в бубен, шевеля губами, и вился дымком чуть выше. Эта, вторая его часть протянула руку Хартблиду, и тот за неё взялся, с удивлением наблюдая себя со стороны. И с ещё большим удивлением наблюдая духа-защитника, который словно обрел объем и стал выглядеть кем-то вроде стражника в остатках кольчуги и без шлема. У него было молодое, безусое лицо, на котором застыли рвение, дисциплина, стойкость и исполнительность.
— Как тебя зовут? — спросил его Хартблид.
— Бесполезно, — донесся словно идущий волнами голос шамана. Звуки будто наслаивались друг на друга, но оставались разборчивы. Волны, похоже, порождали удары в бубен. — От него остались лишь его качества, бывшие при жизни. Потребность в командире. Верность. Следование приказам, стойкость. Этот дух — оболочка души, которую она сбросила прежде чем уйти за Грань и обрести себя заново. У неё уже нет имени, оно стёрто.