— Мистера Моргана уволили за неподобающее отношение к ученикам, если я правильно помню. Так что его подозрения немногого стоят.
— Это ничего не меняет! Он всё равно мог быть прав!
— Майкл! То, что человек очень строг к ученикам, не означает, что он их похищает и пытает где-нибудь у себя в подвале!
Майкл очень зло посмотрел на меня.
«Зря это я так сказал…»
— Извини, неудачно выразился. Но, думаю, ты уловил мою мысль: я не поддерживаю твои детективные порывы.
Парень надулся.
— Ладно, — бросил он. — Спасибо за то, что выручили. На большее я и не рассчитывал. Отдайте мне ключи, и я пойду.
«Вот наглец».
— У меня их нет.
Глаза Купера округлились.
— Как — нет?
— А вот так.
— Вы… вы их отдали?
«Думаю, я не буду ему говорить, что бросил их в школе. Он же каждый уголок обыщет».
— Ну, можно и так сказать.
— Вы! — Он вдруг резко вскочил и хлопнул ладонью по столу. — Да как вы могли!
— Как я мог? — Я тоже поднялся со своего места. — Это ты уже дважды на моей памяти украл что-то, что принадлежит учителям!
— Я украл ключи ради благой цели!
— А мою зажигалку ты тоже ради благой цели украл?
— Это неважно! Я сейчас не про то!
— Ах, значит, неважно?! Ну всё, ты напросился.
Чаша моего терпения переполнилась. Если до этого я сомневался, как наказать Купера, то теперь я был уверен. Я подошёл к мальчишке. Что-то в моём взгляде ему явно не понравилось, так что он рванул к двери.
— Куда?
В два шага я нагнал его, схватил за рукав.
— Пустите!
Мне пришлось тащить изворачивающегося парня к дивану. Он старался отцепить мою руку, вывернуться, но ему хватило благоразумия не пытаться меня пнуть или ударить. Я нагнул его над подлокотником, так, что он уткнулся лицом в сиденье дивана, и заломил левую руку за спину.
— Брюки снимай. — Я сам удивился, как холодно и строго прозвучал мой голос.
— И не подумаю!
— Тебе же хуже. Больше получишь.
Я принялся расстёгивать ремень одной рукой, что было не очень удобно. Наконец справившись, я взял его за пряжку и намотал на руку, чтобы конец был достаточно длиннным. Майкл увидел краем глаза, что я делаю, и на мгновение затих. Потом, собравшись с силами, рванулся. Ему почти удалось освободиться, но я удержал его свободной рукой, уложив обратно.
— Пустите! — прошипел Майкл.
Вместо ответа я хлестнул его обтянутую брюками задницу, пока слабо, примеряясь. Купер никак не отреагировал.
«Значит, можно посильнее».
После второго и третьего ударов парень зашипел. Я выдал ему ещё с десяток с той же силой, как вдруг Майкл опять попытался вырваться. Мне снова пришлось силой укладывать его на диван.
— Да лежи ты спокойно!
Я ударил довольно сильно. Сильнее, чем до этого.
— Больно!
— Скажи спасибо, что я не Робинсон и это не розги, — ответил я, продолжая хлестать его несчастную задницу.
— Ну, спасибо!
— Если у тебя есть силы пререкаться, значит, есть силы и ещё потерпеть.
— Ай! Не надо больше!
— Не надо больше воровать.
«Чёрт, не знал, что могу говорить как настоящая скотина».
Дальше порку Майкл терпел, не пытаясь вырваться, и лишь тихо поскуливал. Ещё после пары десятков ударов моя злость выдохлась, и я замер с ремнём в руках, не зная, что делать дальше. Что-то надо было сказать, но я не находил слов. Я отпустил его руку и отошёл на шаг назад. Майкл тут же вскочил на ноги и обиженно посмотрел на меня. Вид у него был такой, будто бы он вот-вот расплачется.
— Ну, понял хоть что-нибудь?
— Понял. Я больше ни у кого не буду помощи просить, — выпалил парень и выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью.
Я вздохнул и опустился на диван, бросив ремень на пол.
«Чувствую себя последней сволочью. Напиться, что ли».
Но эту мысль я отмёл сразу — завтра на работу. А вот покурить можно. Я привёл себя в порядок, надел пальто, проверил, на месте ли сигареты и зажигалка.
На улице погода встретила меня ветром в лицо.
«Зараза, нормально не покуришь. Ладно, в кустах, может, ветра не будет».
В том самом углу, где я обычно курил, сидел на корточках и плакал Купер, кутаясь в свою куртку. Сердце сжалось от такого зрелища.
— Майкл? — тихонько позвал я.
Парень поднял голову.
— Уходите…
Я всё же подошёл поближе. Он вскочил.
— Уходите, говорю! Мало вам, что ли, добить меня решили?
— Слушай, я сам не рад, что так вышло.
— Ага, конечно.
— Веришь или нет, но не все учителя — отъявленные садисты.
Купер в ответ лишь хмыкнул.
— Ты хоть понимаешь, почему я так поступил?
— Да. — Он зло смотрел на меня. Слёзы на лице почти высохли. — Потому что вы такой же, как все.
Сказав это, он плюнул и убежал в сторону общежитий.
«Сходил покурить, называется…»
========== 6. ==========
Всю следующую неделю Майкл старательно избегал меня: последним заходил в класс, первым уходил, при случайной встрече в коридоре демонстративно поворачивал в противоположную сторону. Естественно, ни о каких дополнительных занятиях не было и речи.
Неделя вообще выдалась насыщенной. В понедельник, когда я стоял у доски и расписывал, как решать системы уравнений, что-то прилетело мне в спину и мягко упало на пол. Я обернулся — это был бумажный самолётик с нарисованным сердечком.
— Что ещё за шутки?
Я поднял самолётик и развернул его. На листке корявым почерком было написано: «Я вас люблю». Кровь прильнула к щекам. Я оглядел класс, но все вели себя как обычно — кто-то перешептывался, кто-то смотрел в окно, а кто-то переписывал с доски.
«И как мне реагировать?»
— Очень смешно, — сказал я и положил листок в карман.
К сожалению, одним самолётиком дело не ограничилось. За эту неделю мне пришло ещё две записки подобного содержания. Одну подкинули в стол, другую приклеили к двери кабинета.
Не понимая, что мне делать, в субботу я собрал все записки и решил обратиться к мистеру Райту. Тот встретил меня с улыбкой.
— Мистер Хилл, вы сами учились в смешанной школе?
Я кивнул.
— Тогда вам, наверное, будет сложнее это понять. Здесь учатся подростки. Им хочется любви, романтики, гормоны бушуют, а девушек нет. Поэтому многие парни… кхм… экспериментируют друг с другом. Я стараюсь закрывать на это глаза до тех пор, пока это не мешает их учёбе.
— А я здесь при чём?
Мистер Райт вздохнул.
— Какой же вы непонятливый. Вы — новый учитель, очень молодой по сравнению с остальными и довольно добрый и мягкий — опять же, в сравнении с вашими коллегами. Так что некоторые ученики могут идеализировать вас и, конечно же, влюбиться. Если вы думаете, что вас завалили записками, то спросите мисс Льюис — ей, как единственной молодой женщине в школе, очень тяжело иногда приходится.
— А мне-то что делать?
— Самое простое и эффективное в данной ситуации — не обращать внимания.
Он помолчал, постукивая пальцами по столу.
— Я в курсе, что вы когда-то были в отношениях с мистером Стрейнджлавом.
Я немного напрягся.
— Искренне надеюсь, что вы не станете злоупотреблять своим положением и наивностью учеников и не…
— Мистер Райт, — перебил я его, — мне нравятся мужчины. Взрослые и самостоятельные. Чем огромнее мужик, тем лучше. Меня не интересуют субтильные подростки с кучей комплексов, и я уж точно не собираюсь «злоупотреблять своим положением», как вы выразились.
— Отлично! — Директора немного смутила моя прямота, и он отвёл взгляд. — Рад, что у нас с вами не будет проблем в этом плане.
Я вышел довольно раздражённым.
«Злоупотреблять своим положением! Да за кого он меня держит! Как же мне хотелось ответить ему что-нибудь в духе «по себе людей не судят». Козёл».