Тарабанов Дмитрий
Харугийа! или Ревуны некрополя
Дмитрий ТАРАБАНОВ
ХАРУГИЙЯ! или РЕВУНЫ НЕКРОПОЛЯ
рассказ
Корабль только четвертую минуту шел сквозь атмосферу Динго III, а облака на экране обозрения уже рассеялись. Камера сфокусировала изображение, позволяя мне насладиться видом океанской глади. Темная шелковая простыня, отражающая свет звезд, с ярким огненным пятном в центре - отблеском корабельных прожекторов. Океан лоснился, медленно перекатываясь, как тысячи маленьких гусениц, перепутавшихся на полу темной пещеры. - "Вольный баснописец", вас поведут на гравилуче к одиннадцатой площадке порта, - сообщил голос лоцмана в наушниках. - "Вольный баснописец": корабль целиком в вашем распоряжении, - ответил я. Океан был прекрасен. Звезды отражались в его неспокойных водах хаотично, ползучими огоньками перекатывались на волнах, таяли и ярко вспыхивали. Корабль снизился над океаном до километра, и теперь волны смотрелись мистически: чешуйки громадной анаконды, подкрадывающейся к жертве глубокой ночью. Кожа океана шевелилась и ползла вдоль береговой линии. По всему побережью полыхали сигнальные столбы, освещавшие поверхность земли и показывающие резкое повышение уровня. Короткая полоска песка врезалась в плоскогорье, ощетинившееся стволами вековых папоротников. Кроны их пригибались, потревоженные турбулентными потоками. На востоке небо сплавлялось в ультрамарин, топилось, словно его намеренно разбавляли. В сорока километрах к востоку лежали бетонные равнины частного порта Динго III. Океан под кораблем уже закончился. Теперь внизу серебрилось зеркало озера. В лучах прожекторов просматривалось дно, достаточно глубокое, чтобы скрывать от глаз поселенцев много интересного и непознанного... Я сначала не поверил своим глазам, а потом возбужденно припал к экрану монитора. В небольшом глазке света на поверхности озера мелькали полосы странных конструкций. Это были архитектурные сооружения, вытесанные из каменного дна и похороненные под слоем многолетнего ила. Совершенно невероятные по красоте строения. Наверняка, жилые дома, клумбы, фасады то ли затопленный город, то ли Атлантида, построенная древней подводной цивилизацией. Одной из тех, что изображались на Склепах Старой империи. Я потянулся было к кнопке, чтобы вызвать лоцмана и расспросить про озерный некрополь, но потом счел расспрос неуместным. У самого берега озера скользил по воде моторный сторожевой катер, а человек, управляющий им, казался совершенно спокойным, словно и не видел города под собой. Он поднял голову, чтобы посмотреть на несущийся над поверхностью корабль. На берегу стояло несколько боксов. Через минуту гравилуч подвел меня к порту и усадил корабль на подготовленную площадку. Добрая половина ячеек находилась на ремонте, а кроме моего корабля было еще четыре: два республиканских, одни почтовой и один частный. Последний я знал. Он принадлежал Константину Болконскому и носил гордое имя "Семи миров охотник", чем полностью характеризовал владельца. Когда "Вольный баснописец" коснулся покрытия площадки, я привел все системы в ждущий режим и, собрав вещи, вышел наружу. Встречать меня не пришел никто. Константин всегда выполнял обещания, особенно, когда я прибывал на правах гостя. В крайнем случае, если не мог прибыть сам, присылал своих людей. В отличие от меня, по многочисленным "семи мирам" он путешествовал хорошей командой, чем практически полностью исключал непредвиденные неожиданности. Из четырех кораблей, три принадлежали ему. Все, кроме почтового. Я прошелся по пешеходной дорожке, не уставая поправлять лямку тяжелого рюкзака на плече. Воздух был по-ночному прохладным и приятным. Гравитация была чуть поменьше корабельной. Не больше одной "же". - Михаил! - окликнул меня человек с другой площадки. Я обернулся. Высокий, атлетически сложенный мужчина лет сорока с коротко остриженными волосами и аккуратной квадратной бородкой пружинисто бежал ко мне. На ходу он радостно оправдывался: - Мне сказали, что ты на десятой сядешь. Пока оттуда сюда добежишь полдня пройдет... Я подождал, пока он приблизится ко мне, и коротко поклонился, как это было принято в островитянском секторе республики. - Здравствуй, охотник, - сказал я. - Здорово, баснописец. - Рассмеявшись, ответил он. - Скоро светает, поторопимся! Константин зашагал впереди быстрым пантерьим шагом, а я засеменил следом. В коробке порта нас ждал транспорт: автомобиль с защитной окраской, тот самый, в котором я запечатлел Константина пять лет назад. С тех пор фото это стало эталоном охотника на каждом мире... Константин предпочел вести сам. - Я люблю наслаждаться рыбалкой, - пояснил он, и я счел фразу за хорошее начало очередной легенды. - Ты знаешь что-нибудь про город в озере? - спросил я. - Я видел его. - Ты нырял с аквалангом? - Я не самоубийца. - Что-то не то с водой? - предположил я. - Рыбы, которых я предпочитаю ловить, чем-то со мной похожи. Я не рискну туда соваться. Уж лучше в аквариум к скатам, марлингам и пираньям. - Неужели, настолько опасны? Ветер залетал сквозь открытое окно водителя, вертелся в кабине и вылетал сквозь мое. - Невероятно опасны. Даже в том случае, если ты находишься на суше. - А кто построил этот город? - Ясно, что не республиканские поселенцы, - пожал плечами Константин. Здешние немногочисленные исследователи сошлись на том, что построившая город раса давно вымерла. Или ее слопали эти водоплавающие твари. - Как они называются? - Твари? Здешние называют их ревунами. Мне нравится "рыбята". - Ты собираешься ловить рыбят? Константин неторопливо, словно в это занятие душу вкладывал, вел машину. Горизонт в зеркалах заднего вида все интенсивней разбавлялся синевой. - Хорошая погодка. Нет ничего лучше хорошей рыбалки на хорошую рыбу. Ты когда-нибудь ловил форель? Я покачал головой. Чтобы позволить себе ловить форель на Земле, единственном мире, где она водится, нужно быть легендой, а не тем, кто легенды пишет. - А я ловил. Знаешь, некоторые считают это искусством. Вяжут полдня муху, потому что, в их понимании, на червя ловить форель - кощунство. А потом с вязаной мухой сидят, боясь двинуться... И приносят домой в лучшем случае одну рыбину. Здесь дело совсем другое. Он помолчал, выруливая с автострады на бездорожье. - Рыбята - рыба настолько смышленая, что обмануть ее практически невозможно. Ты не ловишь, ты охотишься. Но лишь потому, что ты на берегу ты рыбак. - Интересная логика, - оценил я. - А почему местные называют этих рыб ревунами? - Ты сам это поймешь, когда увидишь. Через двадцать минут виляния между холмами мы выехали к берегу озера. Константин притормозил у бокса. Здесь он взял все, что было необходимо для рыбалки. Ни удочек, ни сетей в его амуниции я не нашел. - Думаю, тебе лучше посидеть в стороне, пока я поймаю хотя бы одну, сказал он, растирая руки маслом. - Это может быть опасным. Я согласился. Достав из рюкзака камеру, я сделал пару снимков. - Если успеешь, постарайся сфотографировать меня, когда я нанесу удар. Он, сжимая правой рукой покрытую шипами дубину, подошел к кромке воды и коснулся ее ладонью левой. Послышался тихий плеск. Я наблюдал за странными действиями Константина через видоискатель камеры. - Подплывает, - удовлетворенно шепнул охотник, задом отходя от озера. - Кто подплывает? Рыбята?.. Все произошло так быстро, что на кнопку я нажать не успел. Двадцатикилограммовое чешуйчатое тело выскользнуло из воды и, распахнув зубастую пасть, метнулось прямо на Константина. Он в миг увернулся, нанося рыбе удар под хвост. Два противных хлюпающих звука - и рыба, раскрывающая в агонии рот, лежит на берегу. - Подожди, сейчас пройдет шок - и она заорет... И впрямь, - не успело пройти и десяти секунд, как из глотки рыбы вырвались совершенно странные звуки. Она ревела, как может реветь грудной ребенок или обиженный щенок. Нет, последний скулит. И все же, рыба была чем-то средним. Я подошел ближе. Странное существо. Чешуйки выложены узором, даже в рисунок складываются. Не меньше двух пар челюстей сверху и снизу. И глаза... Полные боли глаза. - Харугийя! - вопило существо. - Харугийя! - Вот почему его называют ревуном. Мне нравится просто "рыбята"... Я наклонился к рыбе. Глаза смотрели почти умоляюще. - Харугийя! Харугийя! - Мясо невкусное, зато мозг - смотри, сколько в черепушке! - деликатес. Я сегодня еще штуки две поймаю - и хватит на обед. Регардесс - повар из первоклассных. Такую юшку сделает... - Мне кажется, оно разумно, - сказал я, не отрываясь от слезящихся глаз рыбы. - Вдруг, оно разумно? - Ясное дело, что разумно, - согласился охотник. - Такое же, как окунь или щука. Только реакция у рыбят лучше. - Нет, я имею в виду, раса, которая построила подводный город. Вдруг, это сделали ревуны? Вдруг, рыбята - это отголоски Старой империи? В Склепах находили изображения ихтиорас. Может, они такие же разумные, как мы? - Михаил, рыбята - это обычная рыба. На нее приятно охотиться, а пить юшку после охоты - наслаждение. - Харугийя! Харугийя! - не замолкало существо, природу которого сейчас выясняли. - Это неправильно! - запротестовал я. - Динго III - новая планета, еще не исследованная республиканскими специалистами. Это же островитяне! Ученые нескоро доберутся сюда, потому что Склепы находятся совершенно в другой части галактики. А тут - живая уникальная раса Старой империи! Со своей культурой. Ты же вторгаешься в нее! Ты мясник! - Я охотник. - Сказал Константин. - Харугийя! - Заткни ее, - предложил мне Константин и протянул дубину. - Харугийя! - Не хочу... - я отвернулся и подошел к озеру. В трехстах метрах от берега из воды выходил шпиль. Свойственное всем разумным расам стремление в космос. На горизонте светало. Вода тихо шевелилась у моих ног. От воды пахло свежестью и водорослями. Откуда-то, словно из глубины озера, в воздух проникали странные, приятные для слуха звуки. Рыба за спиной продолжала тревожно стенать. - Михаил! - услышал я предупредительный крик охотника, но запоздало уклонился. Вырвавшаяся из воды упругая и скользкая туша сильным ударом свалила меня с ног. Острые челюсти сомкнулись на моей руке. Я с криком покатился прочь от воды, но челюсти продолжали сжимать руку. - Погоди, дай я ее с тебя собью, - кричал Константин, размахивая дубиной. Удары были мощные, но он старался бить так, чтобы не попасть по челюсти. В таком случае зубы прокусили бы мою кость насквозь. - Разумные, говоришь? - Охотник стащил забитое существо с моей истерзанной руки, быстро прочистил антисептиком рану и перевязал. - Разумные выбрасываются из воды и кусают баснописцев? - Они защищались, - простонал я, сжимая зубы. - Харугийя! - еще громче завопил ревун. - Я тебе покажу, харугию... - сказал Константин, поднимаясь. - Нет, - я схватил Константина здоровой рукой за ногу, и тот повалился на пол. - Не надо! Уходи! - Харугийя! - Кретин, - процедил охотник сквозь зубы. - Уходи! - повторил я. - Харугийя! Я поднял глаза, и заметил, что рыба тоже смотрит на меня. Отчаянно открывает рот и исторгает из дыхательных органов страшные, жалобные звуки. Может, это был староимперский, может местный диалект. Но в том, что это были слова, я не сомневался. - Харугийя! - Уходи! Константин посмотрел на меня непонимающе. Я словно готов был бороться за рыбу. - Баснописец, - снисходительно сказал он, качая головой. Он оттащил ревущую рыбину обратно в озеро, нехотя отпустил трепещущую добычу в спокойные воды и помог мне подняться. Довел меня до машины и усадил на переднее сидение. Мы покинули место рыбалки в полном молчании. Константин даже бокс не стал закрывать. Он выглядел удрученно. Через полчаса рассвело. Автомобиль ехал на розовеющий восток. - Если они настолько разумны, насколько ты думаешь, это точно не рыбалка. Это уже охота. А это мне действительно по душе, что бы ты там себе не думал. Потому что я охотник, - почти торжественно произнес Константин. После этих слов его лицо, наконец, просияло. Я молча, прикрыв воспаленные утром глаза, вспоминал ночной океан.