Хасидские предания

Равви Дов Баэр, Маггид из Межрича (ум. 1772) был учащим

мыслителем или, вернее, его сделал таким Баал Шем, избавивший

Маггида от его одиночества. После знакомства с Баал Шемом

задача наставничества полностью определила глубинную основу

его мышления. Знаменательно, что излюбленным сравнением

Маггида является то, где говорится об отце, готовом отдать все

ради сына, который хочет учиться. Маггид рассматривал мир как

нечто приготовленное Богом для Своего маленького сына - че-

ловека, которого Он воспитывает с нежной заботой, чтобы сде-

лать его способным подняться до своего Отца. В этом пункте, под

влиянием основного педагогического опыта Маггида, каббали-

стическая концепция "сокращения" Бога в целях создания места

для творения, для мира, перестает быть космогонической и вхо-

дит в сферу антропологии. Именно эта идея побудила Маггида

попытаться рассматривать мир с точки зрения методов Бога по

воспитанию человека. Но фундаментальная предпосылка любого

образования - это крепость и одновременно нежность отноше-

ний между учителем и учеником. Только тот, кто испытал это,

подобно равви Баэру, может делать то, что делал Маггид, может

- как рассказывает нам равви Шнеур Залман, один из самых

близких учеников Маггида, - соединить милость Божью с любо-

вью человека к Богу, суровость Бога со страхом Божьим, кото-

рый испытывает человек, другими словами, превратить взаим-

ность этих отношений в фундаментальный принцип.

Необходимо понять огромную важность собственного опыта

Маггида в получении необходимого для его души обучения,

чтобы оценить не только ту внимательность, с которой он подхо-

дил к каждому из своих учеников в соответствии с особенностями

их характера и внутренних достоинств, но и то, что рассказывают

о его манере преподавания. Говорят, что у каждого из учеников

Маггида было совершенно отличное от других понимание того,

что рассказывал учитель, однако Маггид отказывался высказывать

свое мнение об этих интерпретациях, ибо неважно, какое именно из

семидесяти лиц Торы человек постигает в истинном духе - в лю-

бом случае он все равно постигает истину. Сказанное проливает

свет на еще один аспект метода Маггида: когда он учил, то не

придерживался строгой системы, но высказывал отдельные сужде-

ния и рассказывал притчи, не заботясь об их связи друг с другом.

Перед учениками же ставилась цель - и эта цель полностью

вовлекала их в работу - поразмыслить над сказанным и попы-

таться обнаружить в нем возможные смысловые связи. Каждый из

учеников занимался этим самостоятельно либо они делали это все

вместе. Один из них заметил как-то в своем письме: "Мы постоян-

но размышляли над каким-нибудь высказыванием, размышляли

довольно долго, держа его в памяти в чистоте и цельности, пока

снова не слышали из уст учителя нечто похожее". Считалось, что

таким способом Маггид пробуждает истину, укорененную в духе

своих учеников, пробуждает ее, "возжигая свечи" поучений.

Но мы не поймем всего сказанного в его полноте, пока не

вспомним, что Маггид всегда был возвышенным человеком, но

под влиянием Баал Шема его возвышенность из аскетического

уединения преобразовалась в активную жизнь, связанную с обу-

чением учеников. С этого момента его возвышенность приняла

форму наставничества. Многие из учеников Маггида свидетель-

ствуют о возвышенном характере слов, которые он произносил.

Они рассказывают, что стоило ему лишь раскрыть свои уста, как

у них возникало ощущение, что Маггид не находится более

в этом мире и что через него вещает само Божественное Присут-

ствие (Шохина). Этот феномен также нельзя понять, пока мы не

погрузимся в еще большие глубины, на какие только окажемся

способны. Тогда нам станет ясно, что со всей страстью своей

души Маггид отдал себя на служение воле Бога, цель Которого

- возвысить "маленького сына" до Самого Себя. И чтобы

исполнить это свое служение, Маггид считает себя, свое мышле-

ние, свое учительство не более чем сосудом, в который должна

вместиться божественная истина. По его собственным словам, он

"превратил свое нечто в ничто". Именно с этой точки зрения мы

можем понять то воздействие, которое оказывал Маггид на

своих учеников и о котором младший из них, ставший затем

Ясновидцем из Люблина, писал после своей первой встречи

с учителем: "Когда я приблизился к наставнику, к Маггиду, то

увидел, что он лежит на кровати; но этот лежащий на кровати

был не чем иным, как чистой волей, волей Высочайшего". Вот

почему ученики обучались более из самого его существа, нежели

из тех слов, которые он произносил.

Основатель хасидизма Баал Шем не был учителем в специаль-

ном смысле этого слова. По сравнению с ним Маггид представ-

ляет собой квинтэссенцию того, что называется учителем,

и в этом заключается основа его особенного влияния. Баал Шем

жил, работал, помогал другим, исцелял, .молился, проповедовал

и учил. Все это, по сути, было одним и тем же, некой органичес-

кой частью единой спонтанной жизни, и учительство является

здесь лишь одним из многих других естественных проявлений

этой всеобъемлющей жизни. Иначе обстояло дело с Маггидом.

Конечно, он не был профессиональным учителем, то есть челове-

ком, который занят одним-единственным делом. Ибо только

тогда, когда мир духа пребывает в упадке, к учительству, даже

в своей самой совершенной форме, начинают относиться как

к профессии. В периоды же духовного подъема ученики просто

живут со своим учителем, подобно тому как живут вместе с мас-

тером подмастерья; наставник "учит" их одним своим присут-

ствием, учит многому из того, что им необходимо и для работы,

и для жизни, делая это как вольно, так и невольно. Именно

такими были отношения Маггида со своими учениками. Неодно-

кратно ученики говорили, что Маггид - это носитель учения

в человеческом облике и что, обучая их, он воплощает собой

Тору. Сам же Маггид, однако, считал, что воля к учительству

- это просто основной способ его существования. Он влил

в учеников всю свою жизненную силу, которую сам почерпнул из

общения с Баал Шемом. А всю силу своего интеллекта он вложил

в дело наставничества. Как и Баал Шем, Маггид не написал ни

одной книги. Но если - в отличие от Баал Шема - он позволял

другим записывать свои слова, то делал это намеренно, затем,

чтобы передать свои поучения будущим поколениям учеников

в качестве опоры для них, опоры, которая не подвержена раз-

рушению.

Великий Маггид не основал никакого специального образова-

тельного института. Его дух сотворил только учеников: целые

поколения учеников и учеников учеников. Ни одно другое религи-

озное течение современности не создало столь многочисленных

и разнообразных, совершенно независимых как личности религи-

озных лидеров за такой короткий промежуток времени.