Позже я присоединяюсь к парням. С нами мой приятель Трэвис.
«Сбегай и приведи мне тех ребят из Солфорда», — говорю я, и он уходит в чёрный угол ниши. Эти ниши знали все посетители. В каждой тусовались те или иные группировки, а конкретно эту мы называли адом. Если вы зайдёте туда без разрешения, вам двинут в ухо или, если повезёт, просто вытолкнут. Даже я не рискнул бы сунуться туда без Кормака или Твинни. Мои ребята, старая гвардия, находятся во второй нише. Трэвиса уже реально долго нет, и он возвращается с разбитым носом и говорит, что ему здорово влетело.
Теперь я зол и несусь к двери, чтобы найти Пола или Дэ-миена. «Да сколько можно это терпеть!» — ору я.
Ути-пути, я уже вою как маленький мальчик: «Чёртовы уроды!»
«А не фиг быть таким придурком», — отвечают они и снова ржут. у
«Ну ладно», — говорю я и бегу к Сюзанне, которая заведует кухней.
«Твоё ведро вон там», — говорит она.
Ещё один плюс работы управляющего: когда мы строили чёртов клуб, мы не предусмотрели достаточно туалетов. Для того, чтобы отлить, приходилось чертовски долго ждать. Плюс ко всему в сортире я всегда с кем-то ругался. Вот так я и стал счастливым обладателем ведёрка из-под майонеза Hellmann’s со своим именем на нём. Ведёрко это как раз хранилось в кухне. Все шутили над этим, но ровно до тех пор, пока шутникам не приспичивало. Сюзанна, например, придумала шутку: просить людей подержать ведро. А потом, когда они спрашивали, она сообщала им его предназначение. Что ж, университетов мы не кончали.
«Нет, детка, ссать я не хочу, спасибо, — говорю я ей. — Мне бы только передохнуть».
Восстановив силы, я выхожу, набираю группу вышибал, которые неплохо обращаются с бейсбольными битами, и посылаю их всех в дальний угол. Они отправляются туда и уделывают нескольких членов банды.
Оказалось, что они накрыли тайник с травой. Отменные парни у Дэмиена.
Итого за сегодняшний вечер произошло четыре драки, угроза оружием, два нападения на сотрудников бара, суровое наведение порядка в углу, купля-продажа наркоты в приемлемых масштабах (по крайней мере, приемлемых для нас).
Я улепётываю обратно в кабинку диджея, хочу притаиться там. Вскоре об этом забывают, так как все уже на ногах не стоят и ничего не замечают. «У нас тут всё серьезно». Приезжает полиция в надежде поймать сбежавших выпущенных под залог заключённых или зафиксировать употребление наркотиков — одним словом, доставить нам массу хлопот. Их сопровождают и охраняют от толпы наши вышибалы. Копы уезжают, облитые пивом и оплёванные, ничем на это не ответив. (Я не понимаю почему. Типа они так показывают, кто на самом деле сильнее?)
Затем появляются представители лицензирующих органов, которые начинают доставать Энг. В час сорок пять нужно заканчивать обслуживание и за пятнадцать минут собрать все открытые бутылки. Понятное дело, с этим больше всего проблем, поскольку никто не хочет расставаться со своей бутылкой (особенно бандиты, которые открыто презирают это правило). Но почему-то представители органов угрожают именно нам.
Проходит, кажется, всего несколько минут (слишком быстро!), часы показывают два ночи, и веселье заканчивается. Музыка вырубается, и толпа начинает скандировать: «Ещё одну песню! Ещё одну песню!»
Я говорю Грэму, чтобы поставил ещё одну.
«Ты уверен? — спрашивает он. — А Энг знает?»
Энг является владельцем лицензии и отвечает за то, чтобы мы закрывались в отведённое время, иначе представители властей могут нас закрыть.
«Конечно, она в курсе, — вру я. — Так или иначе, я тут главный».
Он включает «You Got the Love» Кэнди Стейтон. Я вскидываю руки вверх (прямо как Кэнди во время пения) и пою: «I know I can count on you». Каков придурок!
Зал гудит.
«Да! — ору я. — Да, да и ещё раз да!»
Но момент счастья быстро заканчивается. В кабинку влетает Энг и отвешивает мне тумака. Грэм уворачивается, а Энг снимает иглу с пластинки.
«Тут инспекция! — кричит она. — Спрячь её на фиг!»
Упс, я снова это сделал. Я могу быть совладельцем Хасиенды, но руковожу клубом не я, хвала Всевышнему. Я робко выхожу из кабинки и спускаюсь за Энг по лестнице.
«А мы можем запереться в знак протеста?» — интересуюсь я.
Она бьёт меня в грудь чем-то тяжёлым: «Нет! Вот твой ящик пива, а теперь катись к чертям!»
Чудесно.
Мы встречаемся с ребятами, несём ящик к выходу, залезаем в двухдверный форд «Эскорт» и едем на афтепати в Солфорд. Мы отъезжаем. Водитель виляет.
«Не волнуйся, он не пил», — говорит мне Твинни.