Хасинто уже развернулся и даже сделал несколько шагов к замку, но тут затрубили рога, а у ворот началась какая-то шумиха. Он остановился и посмотрел в ту сторону.
В крепость входили три мавра, сопровождаемые гарнизонными воинами. Лошадей вели за собой. Один был в шелковых одеждах и в повязанном на голову синем платке, закрывающем лоб и нижнюю часть лица так, что видны только глаза. Двое других — в шлемах и кольчугах, выглядели привычнее. Видимо, это посланник с охраной. Быстро же неверные узнали о поражении своего войска, если даже гонца успели прислать! Наверное, хотят выкупить кого-то из знатных пленников.
Бенито Алварес шагнул навстречу измаильтянам.
— Приветствую, кабальерос. С чем пожаловали?
— Пусть день ваш озаряет солнце, — тот, что в платке, выступил вперед, показал запечатанный кожаный футляр и сказал на странной смеси кастильского и латыни: — Я привез послание моего господина Яхьи ибн Мехмета ибн Саида.
Алварес потянулся к свитку, но сарацин отдернул руку.
— Весть эта для амира Иго, да будут дни его долгими. Ты ли это, воитель?
Бенито оглянулся на сеньора, и тот выступил вперед.
— Я амир Иньиго.
— Прими же, достославный амир, послание от Яхьи ибн Мехмета ибн Саида, да сохранит его Аллах, — мавр вложил футляр в открытую ладонь де Лары. — Мой господин велел сказать: оно очень важное.
— Важное так важное. Тебе велели дождаться ответа?
— Да.
— Я постараюсь его не задерживать. А пока тебя и твоих спутников приютят здесь. — Де Лара глянул на вассала. — Амиго, позаботитесь о гостях?
— Конечно. Мои люди все сделают. Желаете, чтобы я прочел послание? Или отправить за падре?
— Не стоит… И у вас, и у святых отцов сейчас есть более важные дела. Мой эскудеро прочтет.
Ого! Такого доверия Хасинто не ожидал. Оно оказалось приятным до безумия. Благо, что он не успел уйти. Вряд ли его исчезновение понравилось бы сеньору. Тогда де Лара наверняка подыскал бы другого чтеца. А значит, Хасинто не удостоился бы чести узнать, о чем же там, в письме, говорится.
Он быстрым шагом приблизился к дону Иньиго.
— Хорошо, что вы здесь, — бросил де Лара, затем обратился к Алваресу: — Я вас пока оставлю. Не сомневаюсь в вашей справедливости. Уверен, вы по чести разделите добычу. Чинто, идите за мной.
Сеньор привел его в свои покои. Сам прошел вглубь комнаты и, усевшись на скамью возле жаровни, сорвал печать и уже хотел достать свиток. Хасинто не дал ему этого сделать.
— Нет! Позвольте мне!
Он бросился вперед и — откуда только взялись смелость и сила? — выхватил у дона Иньиго послание. Тот вскочил со скамьи, уставился на Хасинто ошарашенным взглядом.
— Совсем сдурели? Что с вами такое?
Ничего. Просто он читал в одной хронике, как королю подсунули ядовитые рукавицы. Значит, и пергамент можно пропитать ядом. Вдруг сарацины это и сделали? Неспроста же настаивали, чтобы свиток взял именно «амир Иго».
— Вдруг… вдруг оно отравлено?
Брови сеньора поползли вверх, на лице отразились недоверие, изумление, а во взгляде сверкнула непонятная веселость.
— Что за чушь? — Он шагнул к Хасинто и вытянул правую руку. — Давай сюда.
Хасинто однако не спешил.
— Всем известно, что мавры занимаются чернокнижием. Они знают много ядов и…
— …И они не настолько глупы, чтобы травить меня здесь и сейчас. Пленникам в этом случае не поздоровится. И вообще: нет таких сильных ядов, чтобы убивали через прикосновение. Не глупи. Давай свиток!
— Как скажете, сеньор. — Может, его опасения и впрямь сущая глупость…Теперь за них даже слегка неудобно. И все-таки: осторожность, пусть излишняя, лучше беспечности. — Но вы ведь все равно прочесть не сумеете. Позвольте, я все-таки сам достану свиток.
— Яда не боишься? — фыркнул де Лара.
— Вы сказали, его там нет.
— Сказал. Но ты же не поверил, — хмыкнув, он покачал головой. Затем махнул рукой и бросил: — Ладно, доставай.
Хасинто протянул пальцы к пергаменту.
— Даже перчатки не наденешь? — ухмыльнулся де Лара. — Решили геройски погибнуть? Тогда я попрошу какого-нибудь хуглара сложить песню о твоей доблести.
Дьявол! Зачем он издевается? Хасинто уже догадался, что опасения надуманные. Ему и так неловко, хотя ничего плохого он не сделал. Напротив: пытался уберечь сеньора Пусть от несуществующей угрозы, но ведь сам-то он в нее верил! Вот и старался спасти дона Иньиго пусть даже ценой собственной жизни. Разве над этим смеются?