Сюэ Мэн, который стоял рядом со своим отцом, не удержался от брани:
– Твою ж мать! Хватает же совести без доказательств обвинять честного человека! С каких это пор вы лезете в дела Нижнего Царства? Обычно вы просто стоите в сторонке и свысока наблюдаете, как простые люди гибнут. А теперь, когда что-то пошло не так, виноват мой Учитель? О какой разумности и справедливости тут вообще речь?
– Глава Сюэ, – Ли Усинь не разозлился, а только посмотрел на него с многозначительной улыбкой. – Слава вашего сына достигла Верхнего Царства. Слышал, что люди называют его птенцом феникса. Сегодня этот старик, кажется, понял почему...
– Вы!..
Ли Усинь бросил на него многозначительный взгляд и, красноречиво закатив глаза, снова повернулся к Сюэ Чжэнъюну:
– Глава Сюэ, я серьезно отношусь к нарушению законов в Мире совершенствования. Раз уж я взялся за это дело, то доведу его до конца. Если вы откажетесь передать нам старейшину Юйхэна, Мо Жаня и другого ученика, этот старик вынужден будет просить великий орден Жуфэн о том, чтобы они рассудили нас.
Сюэ Чжэнюн был храбрым и вспыльчивым человеком, поэтому возмущенно заявил: – Ха, я знаю, что у Усадьбы Битань хорошие отношения с орденом Жуфэн. Но даже если бы сам Наньгун Ло сейчас стоял передо мной, мой ответ был бы тем же: старейшина Юйхэн тут не при чем.
Сюэ Мэн добавил:
– Господин Ли, пожалуйста, уходите. Мы не будем вас провожать.
– Видите? Смотрите все! Эти варвары покрывают грязь и порок! – раздался мужской голос из толпы. – В прошлый раз тот парень Мо обокрал моего друга. Мы пришли в этот орден просить о справедливости, но нас прогнали. Господин Ли, теперь вы убедились? Если вы позволите пику Сышэн и дальше творить произвол, Нижнее Царство обречено!
Едва он закончил, как услышал тихий смешок.
Все повернули головы и увидели юношу в легких доспехах светло-синего цвета. Он облокотился на резную дверь, покрытую красным лаком, и лениво наблюдал за событиями, происходящими внутри Зала.
Юноша был необычайно красив, его упругая нежная кожа словно светилась собственным внутренним светом.
– Господин Чан, когда это я обокрал вашего друга? – Мо Жань мило улыбнулся. – Тогда уж расскажите нам об этом Жун Сане... хотя нет, вроде его звали Жун Цзю? Не помню. В общем, то чудесное создание, кем он там вам приходится? Друг или любовник? Говорите правду, а то в будущем, боюсь, вы будете очень сожалеть!
Оказывается, громко возмущался и требовал справедливости тот самый богатый торговец из Ичжоу по имени Чан Ши, однажды уже приходивший с жалобой на пик Сышэн.
Господин Чан обернулся. Когда он увидел Мо Жаня, в его глазах вспыхнул злой огонек, и он взвыл еще громче:
– Мо Вэйюй, скотина, мы с Цзю были задушевными друзьями, неразлучными как пест и ступка*, в наших отношениях никогда не было грязи, и совесть моя чиста. Ты околдовал его своей черной магией и скормил демонам, и после этого еще смеешь клеветать на него?
– Что? – Мо Жань вздрогнул и неверяще воззрился на него. – Жун Цзю мертв?
Господин Чан вошел в раж, глаза его наполнились слезами:
– Его родители жили в городе Цайде. Несколько дней назад он уехал, чтобы навестить семью. Если бы не он, откуда бы я узнал о новых злодеяниях, что сотворили ты и твой учитель! Чтобы почтить его память, я отправился просить главу ордена Ли о справедливости!
Мо Жань был не слишком хорошего мнения о Жун Цзю, поэтому, когда удивление прошло, он нетерпеливо отмахнулся:
– В этих задушевных отношениях кто из вас был пестиком, а кто ступкой*? И как это подтверждает, что ваша совесть чиста?
[*идиома 杵臼之交“неразлучны как пест и ступка” - дружба двух людей, невзирая на сословные различия и разницу в материальном благосостоянии. От переводчика: Мо Жань обыграл ее изначальное значение, извратив смысл (отсылка к названию главы)].
– Мо Жань… Мо Жань! – господин Чан не ожидал, что ему самому придется оправдываться, и в гневе закричал:
– Ты – невежественный бандит! Ты! Ты...
Госпожа Ван смущенно кашлянула.
А вот Сюэ Чжэнъюн только моргнул и ничего не сказал. В словах его племянника был смысл, и они звучали довольно пристойно. Что тут такого?
В темноте раздался вздох, похожий на звук с которым раскалывается белый нефрит с горы Куньшань, или трескается лед на озере. Он звучал так красиво и будоражил воображение. А потом изящная рука с длинными пальцами без всякой жалости ударила Мо Жаня по лицу.