– И это правда.
– Но, старейшина Чу, в конце каждой строки этого заклинания есть дополнительный знак. Вы ведь не можете не знать, что он означает?! – Голос Ли Усиня вдруг зазвучал высоко и торжественно. – Это символ Десяти тысяч волн, обращенных вспять. Он отменяет действие заклинания, обращая его на вред людям. Каждый раз, когда кто-то из семьи Чэнь читал это, активировался и знак отмены. Призванные подобным образом темные силы, в конце концов, сломали печать и свели с ума призрак девы Ло. Семья Чэнь не владеет магией. Кроме старейшины Юйхэна, который передал им этот шелк, кто еще мог бы научить их такому сильному темному заклятию?!
– Старик, не смей обливать людей грязью! – Сюэ Мэн впал в ярость. – Если мой учитель захотел бы убить этих людей, стал бы он искать обходные пути? Разве сложно подделать почерк в одном только символе? Говорите, что это нарисовал мой учитель, а я говорю, что какой-то ублюдок дорисовал знак по дороге, чтобы подставить нас!
Ли Усинь рассмеялся:
– Ах, молодой господин Сюэ Цзымин, правильно ли младшим влезать в разговоры старейшин?
Ему ответил Сюэ Чжэнъюн:
– Глава Ли, с вашей стороны было несправедливо обвинять Юйхэна только из-за куска шелка. Ребенок прав, почерк можно подделать. Если кто-то поставил своей целью бросить тень на имя старейшины Чу, достаточно было немного потренироваться, чтобы дорисовать символ к его заклинанию, и было бы сложно распознать подделку.
– Тогда я должен спросить, когда у старейшины Чу появились такие враги? Кто готов потратить столько времени и сил, чтобы навредить ему?
Мо Жань, молчавший все это время, вдруг рассмеялся.
Ли Усинь посмотрел на него и, вспомнив былую грубость этого юноши, нахмурился:
– Над чем ты сейчас смеешься?
– Я смеюсь над тем, что вы обсуждали это так долго, но все равно кое-что забыли.
Сюэ Чжэнъюн с любопытством спросил:
– О чем ты, Жань-эр?
– Хотя читаю я мало, но все же имею представление о том, как именно работает знак Десяти тысяч волн, обращенных вспять, и я даже знаю, как его нужно рисовать, – с улыбкой заявил Мо Жань. – Смотрите, разве это не он?
Стоило ему договорить, и на кончике его пальца появился алый светящийся след духовной силы. Прислонившись к колонне, Мо нарисовал в воздухе изысканное заклинание Десяти тысяч волн, обращенных вспять, которое внешне напоминало прекрасный алый фейерверк.
– Сукин сын, а ты крут! Когда успел научиться? – изумился Сюэ Мэн.
Мо Жань с улыбкой ответил:
– Это было в одной из книг учителя, и я решил, что оно выглядит забавно. Вот, оцените! – с этими словами он легонько стукнул зависшую ярко-алую руну и заставил ее медленно взмыть в небо над головами всех присутствующих, слегка мерцая огненными искорками.
– Может теперь сравним символ на шелке с тем, который нарисовал я?
Ученики Пика Сышэн не выказали особого страха или удивления от его действий. Заметив, как Чу Ваньнин равнодушно бросил ткань на столик перед ним, казалось, молчаливо соглашаясь с рассуждениями Мо Жаня, они дружно кинулись сравнивать.
Поначалу ученики Усадьбы Битань просто недоверчиво смотрели на них, но, не сдержав любопытства, вскоре присоединились к общему обсуждению, придирчиво сравнивая два символа.
Наконец, все они пришли к единому мнению о том, что заклятье на шелке и то, что нарисовал Мо Жань, были почти одинаковыми, как будто их создал один и тот же человек.
Тут глупый выскочка из учеников Ли Усиня снова решил вмешаться. Указав на Мо Жаня, он закричал:
– Вот и отлично! Отлично! Сам себя выдал! Это ты убил всех жителей!
Мо Жань: – ...
Чу Ваньнин вдруг спросил:
– Маленький ученик, как мне обращаться к тебе?
– Хм? Вы спрашиваете мое имя? – дурак на мгновение удивился, а потом высоко поднял голову и гордо заявил: – Воздержусь от поклона, можете обращаться ко мне тринадцатый ученик Чжэнь Цунмин*.
[[*甄淙明 zhēn cóngmíng чжэнь цунмин - «воплощение ясного взгляда» звучит так же, как и 真聪明 «истинно одаренный умом». Шутка в том, что имя ученика и его поведение не соответствуют друг другу].
Мо Жань фыркнул.
А Чу Ваньнин, напротив, будто и не заметил иронии. В конце концов, он сам назвал себя когда-то «пугающим до смерти». Поэтому Юйхэн только холодно отчитал его:
– Молодому поколению нужно научиться молчать, когда говорят старшие.
Этим предложением он вернул грубость, допущенную ранее в сторону его учеников. Ли Усинь только покраснел, выслушав это замечание. Он был зол, но что он мог сделать? Хмыкнув, глава Ли язвительно заметил: