Но больше всего Ида сейчас ненавидела саму себя из-за того, что понимала, что не может ненавидеть его – ни немного, ни даже чуть-чуть.
Глава VI
Ида стояла, устало прижавшись к горячей стенке вагона для скота, – она даже не могла присесть на пол, потому что под ее ногами лежало тело какого-то человека, возможно, уже мертвого. Со всех сторон на нее напирали люди – такие же как она, вымотанные и задыхающиеся от невыносимой духоты. Такие же евреи, как и она.
Спастись в Варшаве Иде так и не удалось – кто-то выдал ее. Попала в число тех тридцати шести тысяч, которых увезли в сентябре в лагерь.
На следующий день после ее приезда, Милош с Яном попрощались с ней – им надо было ехать назад в Краков. Ида стояла у окна и смотрела на размытое отражение Милоша в стекле, пока он неловко мялся у двери.
– Обещаю, – сказал тогда Милош, – мы увидимся с тобой через пару дней. А сейчас надо ехать…
– Я понимаю.
– Ида, – он подошел к ней сзади и положил ладонь на плечо, чуть сжав, – ты…
– Буду осторожна, – закончила она за него фразу и вздохнула, закрыв глаза.
– Именно, – прошептал Милош и обнял ее за плечи. – Мы вернемся через пару дней, и я сделаю все, чтобы увезти тебя как можно дальше.
– А что мне делать эти несколько дней? – так же шепотом спросила девушка. – Когда ты скрываешься, часы превращаются для тебя в столетия. Ты не представляешь, что это такое… Просто сидеть и ждать чего-то. А что ждет тебя впереди? Ты и не знаешь… Просто ждешь… Устаешь ждать, но насколько хуже было бы, если бы ждать стало нечего.
– Ида, в обед приедут люди из сопротивления, увезут тебя и спрячут. Это не больше, чем на три дня. Просто подожди три дня, прошу…
– А потом ты приедешь…
– А потом я приеду. И все закончится, обещаю.
Милош ушел, даже не попрощавшись с ней. Тихо закрыл за собой дверь; через две минуты зашумел двигатель их машины. Ида отошла от окна и взглянула на документы, которые для нее на столике оставил Милош. Мария Щепаняк, двадцать два года, родилась в Варшаве – вот, кем теперь была Ида Берг.
То утро было для нее грустным. Одной из причин был отъезд Милоша, с которым она не могла ничего поделать, кроме как смириться. Второй же причиной были грустные мысли и воспоминания о былом, которые настойчиво лезли в голову. Девушка вспоминала Краков, как она пела в ресторане, как она устраивала музыкальные вечера, как ей пророчили славу Марлен Дитрих. Она была по-своему известна, она всем нравилась, к ней были добры… А что сейчас? Она прячется в подвалах и на чердаках, она бежит и сама не знает куда, она никому не нужна, кроме Милоша. Хотела ли она вернуться в ту роскошную жизнь, к которой привыкла в юности? Конечно же, хотела. Да только наши желания, к сожалению, не всегда совпадают с нашими возможностями…
К тому же Ида вновь вспомнила о своей матери, о которой так и не смогла ничего узнать за это время. Ей было нестерпимо больно, что она не может узнать, жива ее мать или нет, не может узнать, куда ее отправили.
К обеду, как и говорил Милош, приехала машина с тремя мужчинами из сопротивления. Дяди Милоша тогда не оказалось дома, поэтому Ида вышла к ним с вещами сама. Они обменялись парой фраз, сели в машину и поехали.
– Давно приехала? – спросил мужчина, сидевший за рулем, который все время пути пытался хоть как-то держать нить разговора.
– Вчера, – смотря в окно, тихо ответила Ида, которой разговаривать особо не хотелось.
– А ты красивая, – улыбнувшись ей в зеркало, заметил он.
– Спасибо…
– Кудри такие рыжие, прям-таки медные! – усмехнулся он. – Пышные такие…
Ида вспомнила, как в эти самые кудри впились пальцы Того, кого она старательно пыталась стереть из своей памяти, и в этот же самый момент ей стало мерзко от самой себя. Она пыталась отогнать мысли о Нем прочь от себя, но воспоминания так и наваливались на нее.
– Давайте не будем говорить об этом, – голос ее дрогнул.
– Отчего же?
– Эти волосы доставили мне достаточно проблем, так что я с удовольствием избавилась бы от них.
– Да это же преступление – отрезать такое сокровище!
– Для меня они лишь клеймо.
Ида замолчала и угрюмо уставилась в окно, явно показывая тем самым, что продолжать разговор у нее желания нет.