– Ты как? – раздался рядом с ней голос матери, а следом ее заботливая рука мягко провела по ее волосам. – Волосы совсем цвет потеряли…
– Я в порядке, – отняв руки от лица, девушка слабо улыбнулась. – Устала немного только…
– Бедная моя девочка, – со вздохом произнесла женщина и присела на другой край чемодана, – бедная ты моя… А я ведь так хотела, чтобы ты была счастлива, выступала на сцене… И ведь нам даже теперь никто не поможет!
– Сейчас опасно иметь каких-либо друзей, – Ида покачала головой. – Вспомни хотя бы Сыма. Хорошо, что он не успел вспомнить о нас с тобой.
Ида вдруг вспомнила Генриха фон Оберштейна – с их последней встречи осенью тридцать девятого она вообще не вспоминала про него, забыв, как страшный сон. И вот сейчас неожиданно вспомнила его… Он ведь говорил ей о Сыме, что он не тот, за кого себя выдает. Что ж, так оно и вышло. Хоть в чем-то он оказался прав…
– Жаль, – вздохнула ее мать.
– Что – жаль? – переспросила Ида.
– Жаль, что мы больше не встречали того немца, – пани Берг стала внимательно изучать кольца на своих руках. – Он бы тебе помог.
– Прекрати, – перебила ее дочь. – Не хочу слышать ничего подобного. Уж он-то нам точно бы не помог…
Ида знала, что ее матери этот фон Оберштейн понравился. Пусть, может быть, он и не был богатым наследником дядюшкиного завода, зато сейчас бы он мог бы хорошо выручить ее, если бы мать серьезно взялась за него тогда – дело точно дошло бы до свадьбы. Но, даже зная тогда, что ждет ее в ближайшие пару лет, Ида все равно бы не согласилась на такой шаг – она не привыкла подчиняться. Тем более, такому напыщенному, самодовольному немцу…
– Зашевелились, – взволнованно прошептала ее мама, – что-то все зашевелились…
Ида, вытянув шею, попыталась оглядеться. И вправду, сидящие на чем попало люди стали вставать и собираться, подтягивая к себе свои семьи и стараясь не растерять чемоданы. По раздавшемуся где-то далеко от них мужскому крику на немецком, девушка догадалась, почему все пространство пришло в оживление – видимо, приехал поезд.
Девушка тоже встала с чемодана и, подхватив его, посмотрела вперед, щурясь из-за светившего прямо в лицо солнца. Немцы стали подталкивать всех вперед, чтобы садились в поезд и не задерживались.
Мимо нее прошли и почти сразу же двое молодых людей, говоривших о том, что евреев намного больше, чем немцев, и они могли бы устроить побег, что все они могли бы умереть достойно, а не как безмолвные рыбы. Ида, услышав их, лишь покачала головой – для всего этого слишком поздно.
Огромная толпа людей стояла у ворот, медленно проходя вперед под строгим контролем немцев, которые заставляли идти к самым дальним вагонам, чтобы не толпиться у ближайших. Все шло более-менее спокойно до того момента, как немцы стали разделять семьи, отнимать у матерей их детей.
– Ида, – прошептала женщина, прижимая к лицу ладони. – Ида, они…
– Вижу, – произнесла девушка, видя, какой гвалт поднялся.
– Не волнуйся, все будет хорошо… Да, все будет хорошо… Боже мой…
Они медленно продвигались к воротам, зажатые со всех сторон толпой. Чемодан, полный вещей, нещадно оттягивал Иде руку – хотелось бросить его на этом самом месте, – но она продолжала тащить его за собой.
– Ида!..
Девушка не успела понять, в какой момент ее разъединили с матерью и отправили по разным вагонам. Пытаясь высмотреть ее в толпе, Ида потерянно вертела головой, надеясь зацепиться взглядом за знакомые черты лица или одежду.
– Ида!
Голос матери был где-то рядом, но Ида никак не могла понять, где именно. Ей пришлось остановиться, чтобы найти ее. Сейчас Иде стало по-настоящему страшно.
– Мама! – закричала она, все высматривая женщину в толпе, которая относила ее все дальше и дальше. – Мама!
– Ида! – голос мамы раздался уже намного дальше.
Бросив чемодан, Ида стала прорываться сквозь толпу, стараясь идти против общего течения. Ей было до ужаса страшно оставаться одной, она не хотела ехать в другом вагоне без матери, поэтому должна была найти ее.
– Мама!
– Ида!..
Голос стал еще дальше и тише. Ида почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы. Она уже отчаялась найти в толпе евреев свою маму.
– Мама!
Неожиданно ее сбили с ног, хорошенько ударив прикладом где-то возле виска. Упав на землю, девушка испугалась, что сейчас ее затопчут евреи, не видящие, куда они идут. Но ее схватили за руку и потащили по пыли куда-то в сторону.