Через десять минут явились и остальные.
Шура подождала, когда на примус взгромоздится чайник, и кратко, как учил её папа, зачитала повестку дня. Затем собрание, как полагается, перешло к дебатам.
— Значит, номера известны.
— Мы тоже известны.
— Летаврию надо прятать.
— Срочно.
— А вас?
— Нас? И нас.
— Что с бульдозерами?
— Да перепутала Шура. Шура, ты перепутала?
— Не перепутала я. Папа сказал: скоро долетаются, недолго осталось, бульдозеры на подходе.
— Что делать будем? Мимикрия? Камуфляж?
— Хату-хаос так не спрятать, я уж про Маховку не говорю.
— А что Маховка? Мы им нужны, а не Маховка.
— Не вы, а летеги! И Маховка тоже, коттеджи строить.
— Без нас всё заглохнет.
— Нет! Многие уже научились летеги делать.
— Посмотрим-посмотрим.
— Может, и не посмотрим, если бульдозеры.
— Прав не имеют!
— Прав у них по уши. Это у нас нет. А вот у тебя, Димыч, есть, и это плохо.
— Какие права?
— На машину. Это я разговор перевожу. Узнают, что твоя, или уже знают.
— Я схожу напишу заяву — угнали, скажу, машину.
— Тебя же поймают!
— А пусть попробуют.
Постановили перегнать летаврию в лесное болото, обнаруженное бабой Зоей и Тамарой Тимуровной. Не зря они изучали заповедные непроходимые места, пока искали грибы и ягоды. С Лёнькой и Димой не решили пока ничего — как прятать живых людей? Лёнька предложил нарядить Димуса быдлом и выставить в паноптикуме. Димус обозвал Лёньку дураком. Договорились пока на улице не светиться, и во двор, где гуляют незнакомцы, выходить только в темноте, а там видно будет. Лёнька с удовольствием остался на кухне с Шурой, Димус завалился на Толикову кровать. Наступило временное затишье, спокойствие, тихая радость, дружеская болтовня.
И тут пришёл Шопышин.
Потом выяснилось, что Стасик отпер верхние ворота Шуре и забыл задвинуть щеколду, но это потом, а пока кухня замерла и уставилась на А. Шопышина как на неопознанный объект. Шура собиралась что-то объяснить, папа нахмурился, взял её за руку, а Лёньку пригвоздил к стулу грозным взглядом. Назревала мелодрама или даже трагедия, но в дверь снова постучали. Зёмы пришли искать Нину, которая должна была дать инструкцию, как правильно мочить картошку в марганцовке и где её сушить. Лёнька успел нырнуть под стол, Шура отправила зём искать Нину в огороде, и зёмы, позвякивая колокольцами, послушно ушли. Лёнька вылез из-под стола и стряхнул пыль. Шопышин посмотрел на его действия с оправданным недоумением, но промолчал, и, расстегнув верхнюю пуговицу белой рубашки, согласился испить чаю. Накал спал. Пока Шура грела чай, поговорили о погоде, о ценах и немного об электричестве. Шопышин увиливал, не отвечал прямо, зато сказал, что не будет запрещать доче ходить кататься на лошадках — тут Шура немного покраснела — но! Шопышин произнёс это «но» так тяжело, что оно отдалось в Лёнькиной голове, Лёнька сразу подвинулся поближе к окну и сел контражур — вспомнил о летаврии, стоящей в огороде.
— Да? — невзначай вставил Лёнька и посмотрел в чай.
— Но! Ты отдашь мне опытный образец. И записи об испытаниях, планы, чертежи.
— Журнал проекта что ли?
— Да.
— А он у Ромы лежал, и сгорел. Про пожар слышали? Вот. Там и чертежи были. Надо восстанавливать, а забыли уже половину.
— Обещай мне, что журнал не уничтожишь.
— Хорошо. Э, какой журнал?
— Значит, не сгорел. Врёшь про пожар.
— Конечно, вру. На самом деле я его разорвал на тысячу кусочков и развеял по округе.
— Так. Неси пока реактивные ботинки, а с пожаром будем разбираться.
— Это какие реактивные? А. Никаких реактивов. Они и так летают. Отдам. Вам сейчас принести?
Шопышин кивнул и застегнул верхнюю пуговицу. Перемирие заканчивалось.
— Сейчас. Шура, посмотри тут, пожалуйста, занавеску, порвалось что-то, — Лёнька метал взоры то на Шуру, то на летаврию, и Шура поняла, встала у окна и начала поправлять и одёргивать мирно висящий тюль.
Лёнька обернулся за полминуты. Шопышин осмотрел ботинки, попросил показать кнопку запуска.
— А мы без кнопки сделали. От веса сами включаются. Вот смотрите.
Лёнька сунул ноги в ботинки и взлетел, не подтянув шнурки.
— Топливо?
— Смачивайте шнурки бензином.
— А, всё-таки бензин. Управление?
— Перемещайте вес тела. Только осторожно, сначала в безопасном месте. Подойдёт помещение, обитое пенопластом или иным мягким материалом. Рома рассказывал мне про Голову с Телом… — стук из соседней комнаты прервал Лёньку. Димус понял, что брата пора остановить.