Пауза.
— То есть?
— Наше спасение, как вида, у него в голове.
— В мыслях, что ли? — не выдержал Гэвин.
Она посмотрела на него холодно:
— В мозгу.
— Стоп, я думал, вы кровь у него возьмете, костный мозг, я не знаю, для своей вакцины…
— Для вакцины это все не подходит. Все дело в мозгу, в блокаторах, которые не дают развиваться инфекции в его организме. Он заражен, безусловно, просто его организм нейтрализует и сдерживает инфекцию — и нам кровь из носу нужны пробы этих блокаторов из его мозга. На этот раз снова может не получиться, я буду честна с вами, но мы обязаны продолжать пробовать — ради нашего общего будущего.
Надо же, она была честной. Наверное, это делало её хорошим учёным. Может, даже хорошим человеком.
— Нет.
— Лейтенант?
— Я неправильно понял. Я, блядь, неправильно понял. Скажи, что вы не отрежете ему голову.
Аманда смотрела на него, чуть склонив голову, и Гэвин вдруг понял, откуда у Коннора взялся этот жест.
— Боюсь, это именно то, что я хочу сказать. Это жертва, моя жертва…
Андерсон её перебил:
— Вы отрежете ему голову.
— Да, лейтенант.
Гэвин представил, как посиневшую голову Коннора держат чужие руки, безразлично цепляясь пальцами за спутанные волосы. Синий язык вывалился изо рта, глаза мутные и заплывшие — полуприкрыты.
— Нет.
Аманда смотрела почти с сожалением:
— Боюсь, у вас нет права голоса в этом вопросе. К тому же, прямо сейчас, хирурги приступают, вы просто физически не можете их остановить.
Удивительно, но она сделала так много ошибок в таком не длинном монологе.
***
Андерсон сказал сразу же, как только они вырубили Аманду, а потом — часового, которого пришлось втаскивать в палату тоже:
— Сиди тут.
Гэвин возмутился:
— Чего?!
— Я вернусь. А если не вернусь — тебе ничего не будет. Просто сиди здесь.
— Я не собираюсь просто ждать, когда могу что-то сделать!..
— Гэвин, ради бога, закрой рот. Мне нужна твоя помощь: сиди здесь. У нас нет времени.
Это была правда, и эта правда пугала.
Гэвин против воли кивнул. Оставаться было тошно, и ждать было тошно, но он был готов остаться.
И когда Андерсон вернулся — прошла всего пара очень длинных минут — он вскочил на ноги. Андерсон был в крови, он поманил Гэвина ладонью и сказал:
— Вперёд смотри и по сторонам не оглядывайся.
В коридоре лежали тела.
— Какого блядского… — начал было Гэвин шёпотом, но Андерсон бесцеремонно втолкнул его в лифт и нажал кнопку самого нижнего этажа:
— Ты, слушай меня, ты тихо выбираешься на парковку…
Гэвин запротестовал:
— Я же!..
Андерсон его перебил:
— Слушай, ты выбираешься на парковку и берешь машину. Любую. Но лучше внедорожник. Тачки ты когда-нибудь воровал? Завести её сможешь?
Гэвин неуверенно кивнул. Тачки он не воровал никогда.
Створки лифта попытались сомкнуться, но Андерсон им не позволил.
— Я вернусь, — Андерсон подумал секунду, а потом добавил: — если не вернусь, через пятнадцать минут съебывай и не оглядывайся. Машину бросишь, вернешься в Иерихон. Главное выберись.
— Но я же могу помочь! — его совсем не колотило.
— Не сомневаюсь. Машину найди.
Андерсон был ебнутым. Точно ебнутым. Это здание кишело людьми с автоматами, а он собирался что? Войти туда и выйти? И забрать Коннора?
Тела на полу коридора — сказал Гэвин самому себе, — тела.
— Машина. Пятнадцать минут.
— Ага.
Андерсон посмотрел на него ещё секунду — и положил ему на голову ладонь, глупым, необязательным жестом. Гэвин должен был её стряхнуть и возмутиться, но не стал.
Андерсон молча отнял руку, шагнул назад, и створки сомкнулись.
***
Машин на парковке было мало, но они блестели лаково. Это должно было значить, что они работали? Это вообще что-то должно было значить? Гэвин не имел ни малейшего блядского понятия, он даже не знал, как они должны были открываться. Он никогда не водил!
«Пятнадцать минут», Гэвин нервно засмеялся — у него не было часов. Самое смешное, что и у Андерсона часов тоже не было. Как он вообще собирался отсчитывать эти пятнадцать минут?
Гэвин прополз до подходящей машины и притих рядом с ней. Стянул с плечей рюкзак и скинул его рядом. Подумал: не стащить ли с плечей куртку? Но решил, что нет, не надо, лучше пусть останется так.
Пахло бензином и сыростью, и его собственные шаги звучали гулко, так что он попытался поменьше шевелиться.
Было два варианта: если Андерсон вернется — он старый коп, он должен знать, как машины работают — если же нет… Гэвин как смог задавил подступающую панику и предпочел надеяться, что Андерсон все-таки вернётся.
Больше всего на свете он хотел сбежать. Но он вцепился себе в плечи и так заземлял себя, заземлял себя, заземлял. Сердце грохотало в висках, но он сидел на корточках и пытался не паниковать. Парковка была пустая и не охранялась изнутри, судя по всему. Просто некому было его здесь увидеть. Чего паниковать? Оставалось ждать, пытаться не представлять, кого и как режут в этом здании — и дышать. Дышать.
Ноги быстро затекли. Когда лифт издал короткий звук, Гэвин дернулся: в пустоте парковки это прозвучало громко и тревожно и Гэвин замер.
Андерсон, с Коннором на руках, вышел из раскрытых створок лифта, и створки за ними закрылись. Коннор, в нелепой рубашке, с голыми руками-ногами и голым горлом казался каким-то ненастоящим, тряпичным — и бледным до зеленцы.
Что это с ним? Голова точно была на месте, но он как будто спал.
Гэвин встал на ноги, балансируя, чтобы не зацепиться за бока обеих машин, подтянул к себе рюкзак, поднял голову, чтобы рвануться вперед — и замер. Из-за угла вышла Аманда. Все в том же платье, снова с каменным лицом, она переступила ногами неустойчиво, но в руках у неё был пистолет. У Андерсона на руках был Коннор — и это давало ей явное преимущество.
Она заговорила: ровным, спокойным голосом, с убеждающими интонациями. Такими, как у Коннора почти. Точно. Может, ему все-таки не показалось?
Гэвин стоял на месте, зеркало чёрной легковушки давило ему на грудь, Андерсон молчал — Аманда говорила.
Что там Коннор сказал? Они вместе жили, в месте, похожем на это? Значит, она же не могла не знать того, другого Коннора? Второго представителя вида Конноров? — у Гэвина в голове это прозвучало чужим громким шепотом, так что его против воли скрутило от воспоминаний.
Если этот второй Коннор вообще был, она же должна знать, что с ним случилось, да?
Бам.
Гэвин так крепко вцепился в эту мысль, что звук выстрела заставил его дернуться.
Он вцепился пальцами в зеркало и попытался понять, что произошло.
Они все так же стояли напротив друг друга, только Коннор сидел, привалившись к стене, такой же бессознательный, как и раньше, неловко раскинув руки.
А Аманда дернулась, но устояла.
И стояла еще пару бесконечно долгих секунд, и только потом уродливо уронила своё отказавшее тело на асфальт. Она что-то сказала, Гэвин точно слышал, что она что-то сказала.
Андерсон выстрелил ещё раз.
Он спрятал пистолет за поясом, отошёл от неё, склонился у стены, хрипло позвал:
— Гэвин?
Гэвин ответил:
— Да? — не совсем понимая, что именно говорит.
Он подошёл ближе. С Аманды стремительно натекала жирная, тёмная лужа, и ее белое платье просачивалось темным. А ещё у Аманды больше не было лица.
— Машина, Гэвин.
Он пробормотал:
— Я нашёл. Я не умею водить. Я не умею открывать. Я не могу…
Андерсон хрипло и медленно сказал:
— Все нормально.
— У неё нет лица.
— Все нормально. Мы должны открыть машину.