— Так ребята, мне еще её настраивать надо, так пусть кто-нибудь добровольцем в бета-тестеры пойдёт. И, того, долго не тяните, а то спать охота.
— Сам и иди, — буркнул Старик, — а нам нечего кукол резиновых подсовывать.
— Тебе не удобно, милый, — Хаврошечка повела плечиком и посмотрела прямо на Старика. Тот, на что уж мужик бывалый, а побледнел со злости.
— Какой я тебе «милый»! Заткнись!
— Молчу, котик, — она обворожительно улыбнулась и замерла. Мы заржали.
— Я и говорю — настроить треба. Она ж на кодовые слова реагирует. А пока я нормально ей не займусь, так и будет невпопад ляпать. Хоть и биологическая, но всё-таки техника!
— Вот и занимайся! — Старик встал и вышел вон. Если бы в кают-компании была дверь, наверняка бы обшивка потолка треснула от удара.
— Ребят, нуу… Ну помогите… А то шефу доложу, что вы его приказы не исполняете. А мне по здоровью нельзя.
Врал он, точно врал. Никогда дятлов на станциях не водилось, но мы понимали, что рано или поздно это произойдёт. И что кто-то должен быть первым.
— А пусть молодой идёт. Ему и сподручнее, в его возрасте я не то что резиновую, из нержавейки бабу бы … — кто-то спошлил, и народ заржал громко, выплёскивая из себя скопившееся напряжение.
— Не пойду, — начал было отнекиваться я, — Что я, дурак? Не пойду. И вообще, она не налажена еще. Вдруг защемит что.
Ребята захохотали еще пуще, а уставший программер вздохнул.
— Не защемит. С железом, ну в смысле с телом, у нее полный порядок, я про софты говорю. Речь там, моторика… А то будет болтать в процессе, стихи всякие читать или, наоборот, ругаться как сапожник. По-хорошему под каждого члена экипажа отдельные проги нужны. Да ладно. По-минимуму бы поставить.
— Поставить член? — оживился предмет обсуждения, — Как тебе нравится, солнышко?
Кто мог еще смеятся — смеялся. Остальные просто держались за животы, икая. А со мной что-то происходило. Бросало то в жар, то в холод. И то, что рядом сидела женщина, пусть синтезированная искусственно, положение моё только усугубляло. Первым моё состояние мастер наш, царствие небесное, понял.
— Жень. Иди уже. Да и вижу я, что невтерпёж тебе, дело молодое — Пётр Иваныч, на меня пристально посмотрел, потом к остальным обратился, — А вы не глумитесь. Можно подумать, чистоплюи. Погляжу, как в санблок очередь выстроится через неделю. Иди, Жень. Ты мальчишка еще, так хоть… Ну, вобщем, почище будет…
Ну, что тянуть, согласился я. И не могу сказать, что совсем не хотел. Ещё как хотел, только неудобно было. И боялся. Я ведь тогда еще ни разу… А когда? В закрытом техникуме учился, увольнение раз в неделю. Где уж тут с девчонками шуры-муры крутить? А как диплом получил, так немедля на станцию и направили, даже отметить как следует не успел. Короче, Хаврошечка у меня первая была. И не стесняюсь ни капельки, горжусь даже! Потому как — Хаврошечка! Великая женщина, можно сказать! Когда мы втроем, программер, Хавронья и я, из «каютки» вышли — думал сгорю со стыда. Хорошо, никто еще вслед не гоготал.
Из санблока я выскользнул только под утро. Кажется, лицо у меня расплывалось в глупой улыбке. По крайней мере, пацан в зеркале выглядел именно как счастливый придурок. А ещё я влюбился! Вот, ты сейчас хихикаешь, а мне тогда не до хиханек было. Влюбился я. А чего вы ждали? Впервые с бабой вдвоём переночевать, это такое дело! А то, что она биоробот, и что сама не говорит, а только на кодовые фразы реагирует, да еще невпопад, меня не смущало. Меня гораздо больше беспокоило другое, то, что весь экипаж в сто с лишним человек мою девушку иметь будет поочередно и в разных позициях. И сделать я с этим ничего — ничегошеньки не мог. Разные мысли в голову лезли: и Свиридычу рапорт написать об увольнении, выкупить Хаврошечку и уехать с ней на край света, и ребятам заранее морды набить, а лучше не морды, и взломать ей блок питания (хотя чёрт его знает, где он расположен), и даже собрать всех и по-человечески попросить не трогать. Разные мысли лезли, и ни одной толковой. Небольшую передышку я все-таки получил — био-программер на неделю объявил меня единственным бета-тестером. Ребята веселились, а у меня всё из рук валилось. Я ведь с каждой ночью все больше и больше к ней привязывался. Да еще и настройка под меня велась. К концу недели Хаврошечка уже на мои биоритмы реагировала. Ну, там, расстроен я или шучу… Даже юмор понимала. А в выходные, в последний оставшийся бета-день я подрался. Если бы не Петр Иваныч, убил бы гада. А нечего спрашивать как у нее там внутри!