Очевидно, это письмо было составлено членами еврейской общины Киева для человека, описанного в нем. Содержание послания подтверждает это. Нам сообщают, что этот человек, Мар Яаков бен Ханукка, прежде никогда не нуждался. Наоборот, он был великодушным жертвователем, пока обстоятельства не довели его до последней крайности (строки 8–10). Дело в том, что его брат занял деньги у иноверцев (евр. gōyyīm, но мы не знаем, имеются ли тут в виду христиане, мусульмане или другие иноверцы), а Мар Яаков был поручитель долга (строки 10–11). После этого брат «путешествовал по дороге» (hālak baderek, что может означать простую прогулку, путь в пределах собственного города, но может также характеризовать более длительное путешествие), когда на него напали разбойники, убили его и отобрали деньги (строки 11–12). Эта сумма включала, конечно, и деньги, занятые прежде, а возможно, и целиком состояла из них. После этого кредиторы арестовали Яакова, он был закован в кандалы и целый год находился в заключении (строки 12–14). Затем авторы письма выкупили его из плена, заплатив 60 «монет» (евр. zeqūqīm обычно означает серебряные монеты, но здесь, очевидно, речь идет о золотых)[6], и он подписал обязательство выплатить в дальнейшем 40 таких монет. Мы не можем узнать, составляли ли эти 100 zeqūqīm первоначальную сумму займа или это была обычная в Киеве плата за выкуп пленника[7]. Если принять за более вероятное второе, то следует вспомнить, что стоимость выкупа как еврея, так и другого узника из плена в мусульманском мире составляла 33 ⅓ динара. Это равно ⅓ суммы, упомянутой в письме. Мы должны здесь отметить, что 100 монет представляют собой, скорее, оценочную цифру, а не точную сумму долга. Золотой динар халифата был фактически равен по весу византийскому солиду (4,25 г). Предполагая, что киевские евреи, выкупившие пленника, имели широкие торговые связи и, следовательно, сумма выкупа имела международный характер, можно считать, что монета zāqūq эквивалентна по ценности византийскому триенсу. Эта денежная единица составляла ⅓ солида (33 ⅓ динара = 33 ⅓ солида = 100 триенсов)[8]. Zāqūq может быть идентифицирован с триенсом.
Далее в письме указывается, что его авторы теперь послали Яакова «по святым общинам» в надежде, что они сжалятся над ним и проявят свою добродетель в благотворительности (строки 16 и сл.).
Следующие несколько строк текста (до строки 23) посвящены напоминанию читателям письма о великих достоинствах милосердия и доброты. Наконец авторы выражают надежду, что Бог скоро возродит Иерусалим и принесет избавление получателям письма и им самим (строки 23–24). Далее следует перечень имен, написанный писцом. Ясно, что это имена почтенных граждан или других лиц, составивших письмо. Имя Исаака Парнаса, очевидно, написано собственноручно. Кроме того, как мы уже упоминали, имеется одно слово, написанное тюркскими руническими письменами. Мар Яаков был, очевидно, послан за границу, чтобы попытаться собрать 40 монет, все еще подлежащих оплате его бывшим тюремщикам. Возможно также, он надеялся собрать хотя бы часть суммы, за которую поручился. Такую практику мы часто встречаем в других рекомендательных письмах из генизы. Там отдельные города и поселения призываются предоставить определенные суммы для возмещения затрат данной общины обычно морского порта, такого как Александрия, для оплаты издержек по выкупу и ради залога, взятого для той же цели. Возможно, что Мар Яаков умер после того, как прибыл в Египет, но собранные деньги все же были посланы еврейскими общинами по его маршруту авторам письма в Киеве.
Тот факт, что письмо было найдено в генизе Фустата, показывает, что этот город, или во всяком случае Египет, был конечной точкой путешествия Яакова. Внимательное изучение карты региона Средиземного и Черного морей указывает, что Яаков, путешествуя из Киева, вероятно, в первой половине X века, двигался по знаменитому «пути из варяг в греки»[9][10]. Этот путь шел через Киев, вдоль Днепра до его устья, где лежит остров св. Эферия[11]. Отсюда он, вероятно, двигался на судне вдоль западного берега Черного моря, возможно, делая краткие остановки в устьях Днестра и Дуная[12], а также в нескольких портах далее к югу. Наконец Мар Яаков прибыл в Константинополь. Из Константинополя на судне прямо через Средиземное море, или зайдя в какой-нибудь эгейский порт, он достиг Александрии, — а оттуда столицы Фустата[13]. Там его письмо было в конце концов прочитано и, возможно, через длительный срок положено в генизу Палестинской синагоги, где и сохранилось с другими рукописными фрагментами до нашего времени.
6
Ha Руси в IX–X вв. имели хождение серебряные, а не золотые монеты, по-преимуществу — арабские дирхемы.
7
По договорам руси с греками, заключенным в 911 и 944 гг., сумма выкупа за пленного колебалась между 20 и 10 «златниками» — золотыми монетами (солидами?); сами русские брали с захваченных в Бердаа в 944/945 году выкуп в 20 дирхемов (см.
8
О триенсе см. Pauly-Wissowa, eds., Real-Encyclopádie der classischen Altertums-wissenschaft, 2d. ser., 13 (Stuttgart, 1939), cols. 105–6. О соотношении между динаром и византийским солидом см. Encyclopaedia of Islam, 1st ed., vol. 1 (Leiden, 1913), pp. 975–76: «Динар — от греко-латинского denarius (aureus)... Арабы знали и использовали эту римскую золотую монету до ислама. Все исследователи мусульманства согласны, что денежная реформа халифа Абд ал-Малика, проведенная в 77 (696) году, оставила неизменным стандарт золотой монеты. Точный вес этой монеты может быть выведен благодаря точности чеканки самых ранних пореформенных динаров. Динар весил 4,25 грамма (66 гран). Это точно соответствует весу византийского солида того времени, который, в свою очередь, базировался на поздней античной драхме весом 4,25 г».
9
См. Constantine Porphyrogenitus,
10
См. здесь и ниже комментированное русское издание: Константин Багрянородный.
13
О важности Фустат-Мисра как главной метрополии средневекового Египта см. Encyclopaedia of Islam, 2d ed., vol. 2 (Leiden and London, 1965), pp. 957–59. Несколько тысяч документов генизы, написанных в Фустате в X–XIII вв., использовано (наряду с подобным количеством документов, написанных в других местах Ближнего Востока, но сохраненных в Каирской генизе) Гойтейном в его A Mediterranean Society.