— Я не знаю. Это место отличается от других. Здесь потоки энергии совершенно не двигаются. Когда я проснулась, то была отделена от тебя и не могла вернуться в твой внутренний мир. Будто кто-то развернул на всю эту территорию огромный знак Нужды, тьфу ты, Наутиз.
Ивор улыбнулся от того, что Звездочка перепутала его знак со своим.
— Это что же, и время здесь не властно?
— Не совсем. Время идет, как и прежде, но энергия не двигается. Будто все вокруг мертво. Я думала, что мы попали в Хельхейм, но и местность и аура, да даже атмосфера здесь совершенно иные.
— Все правильно, потому что это не Хельхейм. Это Навь.
— Почему ты так уверен?
— Ну мы умерли. А все умершие попадают в Навь. Верно? Верно. Вопрос закрыт.
— Не закрыт. В том то и дело, что мы живые. По Ту Сторону попадают только души, мы же попали с плотью и кровью. К тому же Венец остановился и больше не распространяется по моим каналам, то есть пока мы тут, проклятие не убивает меня.
Ивор разжал кулак, который до этих пор крепко сжимал какой-то предмет. Он даже не замечал, просто знал, что не должен выпускать его из руки. В нем лежал Обол. Тот самый, что был у Рисбо. Звездочка внимательно осмотрела толстую, круглую монету, а ее глаза внезапно расширились.
— Ну конечно! Как я сразу не поняла! Артефакт-указатель не обязательно должен показать направление, он может предоставить и путь. Именно Обол перенес нас сюда.
Она выхватила монету и внимательно осмотрела ее.
— Да, мое предположение верное. Чтобы активировать Обол, нужна была энергия, сравнимая с тем выбросом, что образуется после смерти. По сути, когда кто-либо умирает, вся его духовная сила вырывается наружу и растворяется в мироздании древа, чтобы потом собраться вновь По Ту Сторону. Но этот артефакт впитал весь твой посмертный выброс и перенес сюда, вместе с физическим телом. Поскольку наши души связаны, то и я переместилась с тобой, видимо твоей энергии хватило, чтобы воссоздать для меня физическое тело. Сработал закон Иггдрасиля: одно тело — одна душа.
Ивор задумчиво кивал, пытаясь понять, что ему разжевывает Звездочка, но многие вопросы оставались для него загадкой.
— Получается, мы с тобой разделились? Но, судя по всему, наши души все еще связаны, и доказательство тому — перчатки. Ведь они воплощение нашего контракта.
Валькирия коснулась руки Ивора. Металлические пластины на перчатках засияли голубоватым блеском, после чего девушка утвердительно кивнула.
— Погоди, до меня только сейчас дошло, если потоки энергии не двигаются, это получается…
Парень вытянул руку вперед, пытаясь собрать свою духовную силу. Но жилы молчали. Его киноварное поле пребывало в покое, а энергия льда даже не шелохнулась на зов. Морозная сфера Абсолютного Льда также не отвечала, даже несмотря на то, что имела собственное подобие разума.
— Да. — снова кивнула Звездочка. — я уже пыталась. Использовать свои силы здесь не выйдет. Не важно, на каком этапе, все одно. Единственное преимущество практика в этих местах — это закаленное тело, а с этим у тебя все в порядке.
Снова повсеместно раздался гулкий свист, сотрясающий землю. Ивор нервно вздрогнул, Звездочка поморщилась. В этот раз звук был куда громче и заставлял тело невольно сжаться. Ощущение, будто он выворачивал тело наизнанку. Даже суть этого звука казалось неправильной, неживой, это порождало трепет в сердце.
Звездочка бросила на Ивора неоднозначный взгляд.
— Не-е. Даже не думай!
— А у тебя есть другие варианты?
— Послушай, я слышал легенды. Охранник Калинова моста — Рахманная птица. Чудовищное существо.
— Но нам нужно добыть его сердце, помнишь? Это один из чертовой дюжины артефактов, что нужна мне для освобождения от Венца Пожирающих Бурь.
— Я помню! Но без своей силы я не готов бросить ему вызов.
— Значит нам предстоит эту силу отыскать. В любом случае, нам нужно на ту сторону, это единственный путь. Не собираешься же ты торчать тут до скончания веков?
— Ну, проклятие тут не действует. Вон те елки можно срубить, вот тут построить хижину и в целом…
Звездочка не стала слушать Ивора и решительно пошла по тропе, в сторону, откуда слышался зловещий свист.
Юноша шумно цокнул и поплелся за ней.
— Шуток не понимает… За семь с лихом сотен лет можно было и приобрести какое-то чувство скоморошье, что ли. Было намного удобнее, когда ты сидела в моем внутреннем мире
Небосвод тем временем становился тусклее, ограничивая видимость до расстояния вытянутой руки. Однако даже так, путники понимали, дорога предстоит долгая и чрезвычайно тяжелая.
________________________________________________________________