– Светлый месяц Владими́р, зеленый дуб Троесил, и ты, святая мать-земля, скажите – ждать ли добра веденцам от раздора хазарского?
Белая сторона… черная… черная.
Ярдар взялся за горло, будто его душило что-то. В ушах звенело. Взгляд упал на лучину – тусклый огонек угас, дымок больше не вился.
Приговор произнесен.
Тонкая белая рука взяла погасшую лучину. Звездана встала на шкуре и стала вращаться в обратную сторону, приговаривая:
– Слуги мои верные, разбегайтеся, расходитеся, где вам место, там и сидите, добрым людям не вредите. На голове у меня солнце, на груди месяц, под ногами волк…
Повернувшись так трижды, она бросила лучину на кострище и сошла со шкуры. Ярдар все сидел, глядя перед собой и пытаясь сообразить, что же он услышал. Жребии выпали четыре раза белой стороной и пять раз черной. Плохо, но не совсем плохо. Они ведь могли выпасть черной стороной и все девять раз. Сейчас неудача лишь немного пересиливает удачу. Так может, еще не все пропало и можно развеселить хмурых судениц?
Ярдар поднял глаза и снова вздрогнул. Звездана исчезла, рядом с воловьей шкурой стояла Заранка и деловито заплетала косу. Дух сестры покинул ее, а платок, которым раньше закрывала лицо, она повязала вместо пояса, преграждая невидимым гостям доступ к себе.
– Что, хороши ли вести? – спросила она, словно не сама бросала черно-белые дощечки.
– Будто сама не знаешь? – Ярдар переменил позу на более вольную, вытянув одну ногу и опершись локтем на поднятое колено другой. – Видела же.
– Ничего я не видела. Не было меня здесь.
Ярдар хмыкнул, но возражать не стал. Может, она и правда не знает, что здесь нагадала… та, что приходила в ее обличии.
Но где же тогда была в это время сама Заранка?
Там, где обычно пребывает ее сестра?
– Четыре белых жребия выпало, черных пять. Не слишком добрые вести, как по-твоему?
Ярдар говорил почти небрежно – отважные витязи из древних северных сказаний пренебрегают дурными знамениями. Но в душе надеялся, что Заранка опровергнет его слова, даст ему надежду…
– Да уж бывает получше, – охотно согласилась девушка. – Близко летает твоя удача, а в руки не дается.
Она доплела косу и уперла руку в бок, будто она сама и есть та непокорная удача.
– Чем же ее приманить? – Ярдар смотрел на нее, подняв голову. – Знаешь?
Не отвечая, Заранка перевела взгляд на закатное небо – багряные полосы солнечных следов истончились, почти растворились в море прозрачной темно-синей тьмы. Сумерки сгустились, Ярдар уже плохо видел лицо Заранки и оттого вдруг усомнился: а что если это опять та, другая?
– Может, и знаю… – задумчиво ответила она, будто ожидая подсказки от далекого солнца.
Ярдар опять увидел мысленно ту избушку, только теперь уже Заранка подходила к двери, стучала, что-то говорила, поклонившись, той старушке, что вышла на стук…
– Ну а знаешь, так помоги, – он встал, чтобы быть к ней ближе и лучше видеть ее лицо. – Или не сумеешь?
Теперь он говорил без насмешки: дело такое, что и взрослая ведуница не всякая сумеет.
– Или мать попроси… как воротится, передай ей, что здесь было. Может, она знает средство? Я за ценой не постою…
Заранка повернулась к нему и внимательно осмотрела, будто прикидывая, сколько кун за него взять. Под этим оценивающий взглядом Ярдару стало неуютно, но вместе с нем он осознал, что находится на пустом берегу наедине с молодой девой. Эта мысль его и взволновала, и приободрила. Не так уж мало он может предложить даже лучшим невестам Веденецкой волости, а тем более какой-то мыши лесной!
– Да знаешь ли ты, в какую даль мне за твоей удачей сходить придется? – мягко, отстраненно ответила Заранка, будто мыслями была уже в той дороге.
– Не дойдешь, – больше по привычке усомнился Ярдар, надеясь, что не прав.
Этим вечером он начал верить, что Заранка, за чьим плечом таится ее невидимая сестра, способна зайти очень далеко.
– Я-то, может, и дойду. – В густеющей тьме Заранка смотрела на него с отдаления в пару шагов, он не видел ее взгляда, но чувствовал его, будто что-то теплое касается кожи. – А вот цены моей тебе не одолеть.
– Это мы посмотрим, – по привычке человека, которому не к лицу признавать свое бессилие, ответил Ярдар.
– Сам подумай: стану ль я для чужого человека утруждаться, Темный Свет тревожить?
– Ну так чего ты хочешь? – Уставший от всех загадок этого дня Ярдар терял терпение.
– Коли поймаю для тебя добрую долю… хочу, чтобы она и моей долей была.
– Это как? Пополам, что ли, поделим?
– Нет. Доля добрая у нас будет общей… или никакой!
Ярдар опешил. Он слышал, что она сказала, и понимал, что это значит, но не мог поверить.