Тёмный с ненавистью глядел на Горбаня и едва не плакал от бессилия, саблю отняли, и сейчас он не мог отомстить врагу, не мог и шагу ступить, а терпеть такое соседство не удавалось. Руки сами искали оружие. Но пояс лёгок, и ножны пустуют.
— Вражина! — выдавил Тёмный и стиснул зубы, уловив предупреждение князя.
— Где Боняк? Где Тугар? — спросил Владимир, повернувшись к старику на повозке. — Где ханы?
Старший кивнул, словно имена ему знакомы, но не ответил, кивком подозвал воина, а к месту суда собралось почти всё племя, и указал, где стоять. Слева от повозки, ближе к Владимиру, а другого, с кошелём, передвинул ближе к Горбаню.
И снова молча ждал чего-то. И все вокруг ждали.
Как будто в тишине должно было родиться решение, удобное всем, приемлемое и беглецами, и преследователями, и быстрыми воинами половецкой охраны.
— Думаешь купить нашу жизнь? Много платишь? — спросил Владимир, глядя против солнца на Горбаня, опиравшегося на копьё. Рваный лист уже сполз к руке и болтался на кромке, но Горбань не видел этого, внимая старику.
— Сколько спросят, столько заплачу, — ответил Горбань, не взглянув на князя. И добавил от себя: — На этот раз не вывернешься. Кончился твой срок. Весь вышел.
— Изменник! — всполошился Тёмный.
— Откуда золото? — равнодушно, словно говорил со своим ратником, обязанным отвечать, спросил Владимир. — Сбежал да казну расхитил? Ловкач!
— Золото Калокира, — поморщился Горбань. — Если я посадник, о какой краже речь? Всё моё! А ты и Тёмный — рабы. Уяснил, что тебя ждёт?
— Уяснил, — улыбнулся Владимир. — Делишь шкуру неубитого медведя.
И эта улыбка почему-то взбесила тихого сдержанного Горбаня. Он даже скривился от злости и в нетерпении шагнул к беглецам, указывая свободной пятерней на них:
— Мои люди! Отдай! Плачу хорошо. Честно!
— Кто бы говорил о чести! — заметил князь.
— Помалкивай! Скоро сдохнешь! — не удержался от злого выпада Горбань.
— Не спеши, продажная душа, — возразил князь. — Зря всё меряешь своим аршином. Здесь воля, законы иные!
Старик, которому ближний воин что-то нашёптывал, поглядывая на спорящих чужаков, приподнял ладонь и махнул, словно желая отстранить Горбаня вместе с его подношением. Улыбнулся Владимиру и мотнул куцей светлой бородой, что-то шепнув соседям.
Владимир почувствовал, как его пояса коснулись крепкие руки и мгновенье спустя в ножны легла сабля, отобранная у круга смерти, вытоптанного в травах в ожидании Горбаня.
Тёмный изумлённо вздохнул, и князь поспешил предупредить мальца:
— Не вздумай хватать саблю!
— Хан! — неуверенно воскликнул Горбань. — Хан, назови цену. Я куплю этих людей. Плачу щедро!
— Не гневи бога, — посоветовал Владимир и поклонился старику. — Не гневи судьбу, беги, покуда цел. А не то я куплю ваши головы! Слышишь, изменник?
Снова молодой воин принялся шептать старику, растолковывая сказанное, так казалось Владимиру, повидавшему толмачей, а по толпе прокатился сдавленный шёпот. Многие оборачивались, юные воины взбирались на возы, на дужки навесов, чтобы подняться высоко над степью, поднимались на плечи приятелей и со смехом рассказывали что-то собравшимся. Все глядели на запад, всматриваясь в линию светлеющего дальнего леса. Что привлекло их, неизвестно, но Горбань, злой и растерянный покупатель рабов, вдруг повеселел и громко, торопливо принялся втолковывать половцам:
— Войско? Да? Это печенеги! Калокир призвал! Старик, отдай мне сих людей, иначе прольётся много крови! Ещё не поздно, слышишь, хан? Идут наши воины...
Владимир приподнялся на носки и попытался высмотреть приближающееся войско. Но рать слишком далеко. Кроме мелкого движения всадников, ничего не разобрать. Не видно ни стягов, ни щитов, ни самой конницы, и невозможно понять, чья сила катится к табору. Что несёт грозная волна?
— Ступай! — от имени старика ответил толмач, и произнёс это вполне внятно, открывая знание русской речи.
— Ступай, если более нечего предложить.
— Предложить? — не верил Горбань. — Ведь это рать! Не сотня, не две! Отдайте пленников, и всё образуется. Поладим!
Он не мог примириться с невообразимой тупостью, не понимая, отчего старик упрямится. Ведь вот деньги, вот золото. Чего ж ещё?
— Старик, хочешь много рабов? Взамен этих? Давай, сговоримся? Покажу, где брать, добудешь много скота, лошадей, девок! Слыхал про русские города? Переведи, толмач!
— Совсем очумел? — возмутился Владимир. — Чем торгуешь? Мразь!