Но завершение миссии того стоило: Акарас упал на кровать первым, потеряв опору, когда она отпустила его плечи. Холодно-серебряный свет луны отражался в его глазах, которые, казались застыли, пока она раздевалась. Оставшись в одних брюках, Оролен вернулась к прерванному занятию, не в силах оторваться от "самого гадкого рта в Империи", как она считала ещё год назад, параллельно освобождая парня от уже полностью расстегнутой рубашки. Когда она уже справилась с этим препятствием, Акарас издал легкий смешок. Оро подняла голову и её длинные волосы упали вниз, отгораживая их лица от всего остального.
— Что-то смешное, Лецри? Не поделишься?
— Просто… — он неловко взмахнул рукой, задев её спину с очень интересным эффектом. — Я действительно… собирался поговорить…
— Потом, — и она надолго сместила своими действиями разговоры гораздо ниже в списке приоритетных задач Акараса.
Хоть Айения и споткнулась на внушающем ужас слове, но странно испытующий взгляд Авито встретила без колебаний. Уже закалилась.
— Я понял, что Вы хотели сказать. Это… сложный вопрос.
Ну ещё бы.
— Можно я сначала спрошу у Вас кое-что?
— Слушаю, — Ени решила принять более удобную позу, что фактически получилось не очень, но, как она надеялась, придало ей более расслабленный и уверенный в себе вид.
— Почему… после того, как я всё рассказал тогда весной… почему ты избегала меня?
Вот он, значит, корень недопонимания. Айении не хотелось говорить об этом, но простое уважение и справедливость требовали, чтобы она ответила откровенностью на откровенность. В конце концов, ему же тоже было нелегко. По крайней мере, она постарается сделать это быстро.
— Я считала, что всё… твое…необычное поведение было следствием нашей родственной связи и только. Мне было неприятно вспоминать об этом, — вот, получилось даже лучше, чем она ожидала.
— Моё необычное поведение? В каком смысле? — кажется, не очень.
— Ну… — чего ходить вокруг да около? — все эти глядения на меня, испуганные между прочим. Нервные реакции… Чёрт, сейчас, когда думаю обо всём этом, это кажется преувеличением мелочей…
— Айения, — она, наверное, никогда не привыкнет к тому, как он произносит её имя. Да ещё таким серьёзным голосом… который просто заставил её посмотреть ему в глаза ещё раз. — Помнишь террористическую атаку на Друин это весной?
— Ну, такое вряд ли забудешь…
— Я собирался поцеловать тебя тогда.
Ого. Одно дело предполагать, другое слышать об этом как подтвержденном факте. К списку дискомфортных ощущений добавилось ещё и пересохшее горло.
— И всё это время… я считал, что тебе просто неприятно находиться рядом со мной, потому что я предал наш род. Интересно почему, ведь я даже ничего толком не объяснил. Чувство вины превратило меня в сосредоточенного на себе слепого глупца…
Это, конечно, было всё очень интересно, но…
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — потому что, откровенно говоря, именно он и занимал её больше всего. И она с места не сдвинется, пока не услышит ответ. По её тону Энзеллер понял, каким он должен быть: чётким и ясным. Но не всё так просто.
— Я просто не поверил. В то, что… Что ты и вправду меня не ненавидишь. И я подумал, что… если ты меня не оттолкнешь, ну или не убьёшь на месте, то это значит…
— Что я Вас не презираю?
— Да, именно. Идиотизм, верно? — и он нервно рассмеялся. Айения прикрыла глаза и начала массировать пальцем переносицу. Новообретенный родственник стоил ей всё больше и больше душевных сил. Как было хорошо с одним отцом…
— Ну и как, убедились? — если голос ей почти удалось проконтролировать, то на взгляд сил не хватило: Энзеллер резко выпустил воздух из легких и поглядел на неё почти с отчаянием.
— Я совсем не то имел в виду! То есть… — и он от бессилия стукнулся головой о стенку, — мне показалось, что там было что-то большее и я хотел проверить… не чудится ли это мне…
За год-то ведь уже можно было привыкнуть к этим резким перепадам от отчаяния к надежде. Но выматывали они всё так же. Айения изможденно улыбнулась мужчине с испуганно-настороженным выражением лица:
— И что же Вам чудилось, профессор Авито?
— Айения… — в принципе, ему нужно было только ТАК произносить её имя и она бы сделала всё, что угодно. — Мне нужно знать… чувствуешь ли ты ко мне что либо помимо отношений преподавателя и студента, и родственных чувств, и как сограждане Друина… Дьявол! Есть ли внутри что-либо похожее на то, что испытываю к тебе я?
Хорошо, это было не на все сто процентов и требовало множества пояснений и развития темы, но Айения решила не придираться. Она откинула голову и рассмеялась очень счастливым смехом. Энзеллер напряженно ожидал, когда она закончит. Почему-то теперь она могла смотреть на него без особых проблем, если не считать глупой улыбки и забавного чувства в груди.
— Профессор Авито, — он напрягся в ожидании вердикта, — почему бы Вам не проверить? Опытным путем?
Чего бы он не ожидал, это было явно не это. Неверящим взглядом он посмотрел на улыбающуюся девушку, осторожно поднялся и подошел поближе. Неуверенность и страх заставляли его протянутую руку дрожать, а ответное прикосновение вздрогнуть от неожиданности. После всего что было сказано, испытано, прожито, он боялся поверить. В то, что это не конец. В то, что всё только начинается. И действительно, был только один способ проверить…
Теперь это не было шоком, ну хорошо, шоком, но поменьше, поэтому мозг Ени не отключился. К несчастью. Потому как он принялся задним фоном анализировать возможность того, что это и вправду происходит: она целуется с Авито. Нет, ну какова вероятность?… Тренинг опять пришёл ей на помощь, помогая отключить эту ненужную в данный момент функцию и сосредоточиться на первостепенной. Всё было настолько… ошеломляющим. Его кожа, его запах, его прикосновения… И пусть внутренне она всё ещё не могла поверить, что ж, надо собрать побольше доказательств…
При таком темпе оставаться на ногах им стало сложновато и они оба опустились на колени. Ени получила возможность сравнить реальность и сны, которые, с одной стороны, свидетельствовали о правдивости её воображения, а с другой — были бесконечно далеки. Все ощущения были в сто, тысячу раз сильнее, каждое прикосновение словно оставляло след, и наконец её всю будто разрывало от лавины ощущений… Каждое его движение было подтверждением того, что ей это не снится.
Но важней было другое. Она ведь тоже получила эту свободу: свободу касаться. Которую она использовала в полной мере: наконец-то сделать всё то, о чем она мечтала по мимо своей воли все эти долгие часы во время занятий, дома, в своей постели, в любое время, когда она ослабляла контроль над своими мыслями. Какова его кожа на ощупь, как бы ощущались эти совершенные черты под её пальцами, действительно ли его волосы такие шелковистые, как она представляла… И не только он не отталкивал её, не только дозволял всё это, но каждое её действие встречало такую реакцию, что лучшего подтверждения и не требовалось — он тоже…
Естественно, получать такие подтверждения требовалось постоянно, и не было ничего удивительного, что с каждым разом они должны быть все весомее и весомее. Скоро Айении уже не требовалось придушивать назойливый анализирующий голосок, сметенный ревущим потоком эмоций, в то время как все новые и новые участки обнаженной кожи приходили в соприкосновение друг с другом. У них не хватило сил оторваться друг от друга и переместиться куда-нибудь в более удобное место, впрочем, сейчас не было никакой разницы между комфортабельной кроватью, полом и кучей гвоздей. Последней вспышкой мыслительной деятельности Айении было подозрение, что она что-то забыла. Что же…? Она вытянула руки, чтобы обнять его плечи и Энзеллер резко вдохнул и что-то пробормотал рядом с её ухом, когда её ручной передатчик задел его грудь. Ах да. Карс, придётся тебе как-нибудь самому…