Вивьен закатила глаза. Ну конечно, сейчас она скажет слово, и Вайолет растает, как пломбир на солнце, и вдруг начнет лить на их головы ненужный поток информации. Будто и не молчала все эти три месяца.
- Вайолет, солнышко… Как ты? - спросила Вивьен, по-доброму, участливо улыбнувшись. Вайолет, однако, заметила, что мать пихнула отца под столом. И снова, снова девушка закатила глаза. Кажется, уже на все.
Вайолет молчала.
Девушка не понимала, тяготило ли ее молчание или наоборот было отрадой, потому что она так привыкла молчать, что все слова, сказанные ею, казались неестественными. Кроме слов, которыми она обменивалась с Тейтом, конечно.
Тейт.
Вот и он; снова он в сознании. Как вовремя.
- Вай… может, присядешь? - Опять неуверенно, опять как с психически нездоровой. Отец. Вайолет еле удержала себя от того, чтобы не закатить глаза. Но все же она послушно села, показывая, что слышит все эти неловкие слова, брошенные родителями.
И снова Вайолет уставилась в одну точку. Только теперь это оказалась стеклянная стена, за которой всего лишь пять минут назад стояла Вайолет. Родители что-то бубнили, безостановочно ссорясь из-за, как они считали, «неправильно сказанных, лишних слов». Хотя все эти слова были неправильно сказанными, а тем более лишними.
Сколько Вайолет себя помнила, родителям всегда было неловко с ней. Будто она и не их ребенок вовсе, а чей-то чужой, за которым попросили присмотреть занятые родители. А Бэн и Вивьен будто не знают, как с ним справится, как понять и как отдать в целости и сохранности.
Ведь чужое всегда стыдно сломать. А свое жалко.
А родителям Вайолет и стыдно, и жалко, ведь они уже сломали.
Если нет, то тогда почему Вайолет сейчас здесь, в этой гребаной психбольнице?
Как игрушка. А они как нерадивые дети.
- … и, знаешь, доктор Арден, когда обследовал тебя - ну, после обморока, - нашел шрамы, некоторые даже старые, и… - И снова Вивьен бубнила.
Да, шрамы.
Да, старые.
Да, резала себя.
Да, из-за вас.
Да, было плохо.
Дадада.
И все мысленно, будто просто отдавая отчет себе, а на деле же просто молча и смотря немигающими глазами в свое отражение в стекле.
Солнце стояло высоко. Полдень. К чему это? Ах, да. Солнце стояло высоко, заливая просторную комнату ярким светом.
А внутри вот пасмурно.
- … мы посовещались и… - Да неужели? Сколько мебели сломано?
- … решили, что это из-за того, что твой отец часто пропадал на работе…
- Нет уж! Из-за того, что твоя мать оставляла тебя с тетей во Флориде, а сама…
Ой, да кому это интересно? Разве что Марви, любящему покопаться в чужих проблемах. Он же психотерапевт, а они любят порыться в чужом грязном белье. Ушлые ребята.
- … в общем, все-таки, мы сопоставили все и поняли, что…
Вайолет даже стало интересно, что же они там поняли, но…
Но.
Нононо.
Тейт.
Что? Тейт? Что он здесь делает? Ай, глупая, день посещений же, но… почему он тогда так настойчиво машет Вайолет и блестит своими нет-я-не-думаю-о-них-постоянно глазами?
Блестит для нее.
О ней.
На нее.
Из-за нее.
Но… Что? Почему он так зол? Более того, он чертовски зол, еще чуть-чуть - и пар пойдет из ушей.
Кстати, об ушах.
Вайолет совсем перестала слушать пустую болтовню родителей. К черту. Там Тейт за стеной, и он настойчиво машет ей. И выглядит он так, будто если бы не стеклянная стена, разнес бы здесь все к чертям.
И Вайолет, уже даже не обращая внимания на родителей, которые, кстати, удивленно пытались дозваться до нее, пошла в сторону двери. Какое ей до родителей дело? Там же Тейт! Стоит и машет, ей машет, блестит…
Ай, к черту!
Мысли вдруг стали разлетаться в разные стороны, как шарики по полу, и Вайолет уже перестала понимать их ход. Только Тейт, который пытается привлечь ее внимание.
И вот она уже толкнула тяжелую стеклянную дверь и…
И.
Неловко замерла. Вдруг. Неожиданно. Внезапно. Осознание.
Злой псих - это плохо, да?
И почему он, черт возьми, так зол?
Почему в заброшенном крыле горячие стены?
Почему на третьем этаже…
- Какого черта ты пошла туда? - глухо спросил Тейт. А у Вайолет все будто ухнуло вниз. Все.
- Может, не здесь? - тихо и даже немного разочарованно спросила Вайолет. Тейт, прищурившись, кивнул и потащил ее за локоть куда-то. Он схватил ее за локоть крепко, больно, так, что останутся синяки. Но Вайолет не чувствовала. Она напряженно пыталась понять, почему же он так зол. Неужели из-за третьего этажа? Что, правда?
А Тейт все шел вперед, дико осматриваясь и пытаясь сдержать злость.
Вайолет еле дышала из-за страха и вожделения, которые обуревали ее.
Наконец, эта пытка закончилась.
Тейт и Вайолет стали посреди светлого полупустого коридора. По бокам его стен стояли металлические стенды со странными хирургическими атрибутами. В некоторых местах стояли каталки, впереди было большое окно, освещавшее белые стены. Дверей, что странно, было немного. Три-четыре, не больше.
Взгляд Вайолет наткнулся на жутко злого Тейта, у которого разве что пар из ушей не шел.
- Зачем ты пошла туда? - повторил он, опасно смотря на нее. Вайолет сделала шаг назад, уткнувшись спиной в стену.
- Тейт, я… - начала девушка, но потом тут же сжалась, потому что Тейт перебил ее:
- Какого черта?! - заорал он, делая нетерпеливый шаг к ней, прислоняясь подушечками пальцев к стене по обе стороны от голову Вайолет и наклоняясь к девушке.
Сейчас Вай не видела перед собой привычного Тейта, подшучивающего, усмехающегося. Только разъяренный, злой и чертовски горячий.
Тихий выдох сорвался с губ Вайолет и…
Никто этого не ожидал. Как гром среди ясного неба. Как снег в апреле. Как Вайолет в Брайерклиффе.
Все пошло не так. Не по тому сценарию. Даже Брайерклифф ничего не решал.
Просто. Резко, быстро. Ярко. Властно, горячо. Оченьблингорячо.
Губы Тейта резко накрыли губы Вайолет.
И все, все будто запылало в огне. Будто Тейт и Вайолет извергали этот огонь, будто они были огнедышащими.
========== Chapter X ==========
Faith in monster
Больно. Грубо. Страстно. Ярко. Столько слов, которые могут описать это безумие, но Вайолет не хочет об этом думать. Ей больше нравится с блаженной улыбкой сидеть перед родителями, перебирая между пальцами замок толстовки и иногда слушая серьезные, как кажется родителям Вай, речи.
Девушка вернулась в застекленный зал после… Вайолет даже не могла произнести это вроде бы безобидное слово.
Поцелуй.
Нет. Не то. Безумие. Помешательство. Наслаждение. Облегчение. Страсть. Много, много слов знала Вай, но и они не смогли в полной мере передать это… это.
— И, знаешь, Вайолет, мы волнуемся, действительно волнуемся. Мы принесли еще немного вещей. Даже сходили к доктору Харви; он сказал, что у вас был уже один прием, и ты, вроде, молчала… Но ведь это только один прием! — щебетала Вивьен, перечисляя заслуги свои и доктора Марви. Вайолет медленно раскачивалась на стуле, поджав под себя ноги и смотря в одну точку на окне.
— Вайолет, неужели тебе было так плохо, что ты резала себя? По шрамам понятно, что ты делала это и до… депрессии, — твердо спросил Бэн, запнувшись только в конце.
До твоей измены, папа. Закончи предложение правильно.
Бэн сделал вид, что не заметил, как Вивьен сначала фыркнула, а потом озабоченно уставилась на Вайолет, с тем же вопросом в глазах.
Вай заинтересовал этот вопрос и вправду. Из-за этого она перевела любопытный взгляд на отца, склонив голову и прищурив глаза.
А действительно: было ли ей так плохо или она просто хотела, чтобы ее все-таки заметили?
Вайолет снова отвернулась к окну, продолжив прожигать стекло взглядом. Кажется, родители поняли, что ничего не добьются от нее и замолчали, задумавшись о чем-то.