— Так ты веришь? — повторила Мэри и, не давая Вай ответить, продолжила: — Хоть в то, что пишут на упаковках всякой дряни, которую подростки постоянно суют себе в рот. В любовь или, наоборот, в ненависть. В разум, в людей, в апокалипсис. В Иисуса, например, или в Дьявола. Кто бы что ни говорил, а они не противоположности. Она похожи. Ты во что веришь? — закончила Мэри Юнис, выдохнув дым в лицо Вайолет, которая внимательно слушала монашку, изредка затягиваясь.
— Я верю в себя, — тихо, но уверенно сказала Вайолет после недолгих раздумий, — и не верю другим.
— Плохо. Это плохо, Вайолет, — раздраженно бросила Мэри Юнис, вставая с кресла и шагами меряя комнату, — Это не хорошо. Как бы ты не думала, что полностью управляешь собой, это не так. Кто-то другой может управлять тобой или сбивать с правильного пути. Пускать пыль в глаза, отчего твои чувства притупятся, и ты не сможешь уже полностью доверять себе, — яростно говорила монашка, затягиваясь и все еще меряя комнату шагами, — Ты любишь книги, Вайолет? — неожиданно спросила Мэри Юнис.
— Конечно, сестра, — тут же ответила Вай.
— Какая твоя любимая? — нетерпеливо спросила Мэри, будто кто-то мог их прервать в любую секунду. Вай была бы только счастлива.
Девушка задумалась. Столько книг она прочитала, так много она думала о них, столько раз перечитывала… И все время пыталась выделить ту одну единственную, которую бы можно было бы без колебания назвать «любимой».
— Ну… у каждой книги есть свой великий замысел. У того же «Портрета Дориана Грея». Или у Трумэна Капоте в «Хладнокровном убийстве». Он видел другую сторону у монстра. Как и Оскар Уайлд. Или, например… — размышляла Вайолет, напрочь забыв, что сидит в кабинете девушки, которую боится. Действительно боится.
— Все ясно, — резко оборвала ее Мэри Юнис, отчего Вайолет замерла с все еще поднятыми вверх руками, которыми она активно жестикулировала. — Эти книги — как и все остальные твои любимые, я уверена! — объединяет одно: главные герои — монстры. Плохие, просто ужасные люди. А иногда и нелюди, — холодно бросила монашка, усевшись обратно. — Ты веришь в монстров, в то, что они имеют право на искупление, на любовь. Но это не так, — отрезала Мэри Юнис.
Какое-то время они сидели молча. «Наступление» Мэри Юнис ненадолго прекратилось. Она будто давала время Вайолет осмыслить свои слова. И она осмысливала.
Действительно ли это так? Права ли Мэри Юнис?
Пока что Вай не могла дать точный ответ. Но может когда-нибудь?..
— Вы любите Кинга? — вдруг спросила Вайолет. Она совершенно точно не хотела спрашивать, но вдруг спросила.
— Что? — Казалось, Мэри Юнис сама удивилась вопросу. — Ох, нет, Вайолет. Я не любитель подобного. Какое наслаждение читать об этих глупых ужасах, когда вокруг нас и так хватает расстройств?
О, несомненно, Вайолет была не согласна с ней. Кинг — великий писатель, которого Вайолет постоянно зачитывает. Сколько потрепанных, зачитанных вдоль и поперек томиков стоит в ее библиотеке? Десятки? Сотни?
— Но «Кэрри» мне нравится. Фанатичность матери этого адского ребенка не может не напомнить мне фанатичность некоторых людей. И вообще эта книга не о телекинезе, и даже не о несчастном подростке Кэрри, которая до шестнадцати лет не знала, что такое «менструация». Эта книга о последствиях той фанатичности, того безумия Уайт старшей по Господу. Из-за сильной веры в Бога, перетекшей в простое сумасшествие, Кэрри и стала — вот уж парадокс! — исчадием Ада. Ты, Вайолет, читаешь книги о том, как монстры находят искупление, как монстров представляют людьми. Я читаю о том, как люди становятся монстрами, — заключила Мэри Юнис, кинув окурок сигареты на пол. Пепельницы, что странно, было. — Ох, черт подери, Мойра опять забрала мою пепельницу вытрусить и забыла вернуть! Глупая старуха! — зло зашипела Мэри, давя окурок ногой.
Нет, совершенно точно, это не монашка. Из уст верующей девушки бы точно не вырвалось «черт побери»! И вообще.
Что за странное мнение о Кэрри? Конечно, она права, что именно из-за миссис Уайт Кэрри стала той, кем умерла, но почему так пренебрежительно…
Додумать Вай не смогла: ее прервал короткий стук в дверь и человек, вошедший без приглашения.
Это был Марви.
— Сестра Юнис, я по поводу Лэнгдона*, — быстро зашептал он, не замечая Вайолет. — Все, как вы и говорили: он встретил… — Марви не закончил, услышав раздраженный шик Мэри Юнис и ее пылающий взгляд. Бедный Марви опустил взгляд на Вай и сглотнул; девушка смотрела на него, подняв бровь. Вай поняла, что еще чуть-чуть — и Марви сболтнул бы чего-то лишнего. Видимо, и ему нельзя доверять.
— Мы закончили, Вайолет.
Комментарий к Chapter X
* — кто не понял, Вайолет пока не знает фамилии Тейта. Так что она и не встрепенулась :3
Почему-то мне кажется, что с мыслями Вайолет я переусердствовала. Напишите, пожалуйста, может, нужно что-то исправить? Убрать лишнее или, может, добавить недостающего?
Ваша Алеман
========== Chapter XI ==========
In her mind, behind her mind
Monday
Вай еще с пятницы не видела Тейта. После того поцелуя он пропал. Да и Вай хотела немного отдохнуть от ускоренного сердцебиения, которое начинало свою гонку сразу после появления Тейта; от перехватывающего дыхания, которое становилось прерывистым только лишь при намеке на аромат, схожий с медом и орехами; от зудения в руках, которое появлялось, стоит только Вайолет коснуться Тейта.
Прием у Марви в субботу прошел довольно странно. Сначала он спрашивал про отношение Вайолет к родителям, к школе, к парням. Насчет последнего Вай задумалась, вспомнив милого кудрявого друга, с которым совсем недавно она целовалась. Но потом она отмахнулась и отвернулась к аквариуму с пираньями. Она все еще не разговаривала с Марви, но на некоторые его вопросы Вай изредка кивала или наоборот качала головой. Марви все время что-то записывал в своем синем блокноте, все больше раздражая Вай. Потом Марви неожиданно посерьезнел и стал наконец-то похож на нормального психиатра, а не психотерапевта.
— Вайолет, я понимаю, ты не хочешь говорить. Но ты разумная, правда, и твое желание молчать вовсе не глупое, — заговорил Марви, поправляя очки и привлекая внимание Вай, — В наш следующий сеанс я дам тебе листок с вопросами, утверждениями и прочим. Тебе нужно будет лишь подчеркнуть правильный ответ или написать свой. Наши вводные ознакомительные приемы закончились, Вайолет. Я должен заняться твоим лечением, — строго сказал Марви.
Да, это было немного неожиданно и неприятно. Вайолет-то наивно полагала, что в Брайерклиффе никому нет дела до пациентов, и что все ограничится простыми монологами Марви.
В воскресенье к Вайолет снова приходили родители. Конечно же Вай будто не видела их. Одно хорошо от их посещений — они приносят новых книг.
Гуляя по второму этажу, Вайолет наткнулась на занятную дверцу. Когда Вай вошла в нее, то оказалась в очередном длинном коридоре, в стенах которого были двери, ведущие в различные комнаты. Все двери она не успела обследовать, точнее, не хотела. Вай чувствовала себя плохо и поэтому провела большую часть времени в комнате. Это из-за нехватки свежего воздуха, наверное.
Спустившись на первый этаж, Вай с удивлением заметила ту же светловолосую девушку, которая сидела в день посещений напротив Норы. Она курила, стоя напротив стойки Тутти. Последняя недовольно морщилась, косо поглядывая на нее.
— Мисс Монтгомери, у нас не курят, — возмущенно сказала Тутти, отмахиваясь от дыма и кашляя.
— Да что ты? — усмехнулась девушка. Ее голос совсем не соответствовал ей, одетой в черные меха и кружева, с темной шляпой. Он был каким-то слишком детским. — Я — кинозвезда, мне плевать, — бросила она, зло взглянув на Тутти.
Монтгомери? Значит, она все-таки родственница Норы. А может даже и дочь.
— А, Вайолет! — воскликнула Тутти, только завидев Вай, — Как ты себя чувствуешь? Как тебе Брайерклифф?
Так спрашивает, будто я в санатории каком-нибудь отдыхаю!..