…чтобы просто увидеться со мной.
Я смотрю на него, а он пользуется моментом, пока мой рот слегка приоткрыт, чтобы снова прильнуть к нему губами. От него пахнет мятой и табаком. Я обхватываю его руками, мои пальцы находят углубления между мышцами под его толстовкой.
Скрип лестницы раздается прямо надо мной.
Черт!
Нет времени даже на то, чтобы остановить поцелуй. В отчаянии я просто сильнее прижимаюсь к нему, вдавливая в стену прямо под лестницей.
— Белая лошадь? — раздается над нами голос Эви.
Позади него дверь. Он нащупывает ее пальцами.
— Дэб? — слышу я. — Кэт?
Она настолько легкая, что лестница под ее ногами не издает ни звука.
Мы проскальзываем через дверь, и она прячет нас за собой в темноте. Мне ужасно хочется рассмеяться, но я с трудом сдерживаю смех, пока он не разрушил мою жизнь. Я ничего не вижу. Я едва могу дышать.
— Это безумие, — шепчу я.
— Я хотел увидеть тебя, — шелестит он в ответ.
— И как, получается? В кромешной тьме?
Он давится от смеха и обнимает меня еще крепче.
— Я наслаждаюсь благодаря остальным органам чувств.
Его рот совсем близко к моему уху, будто он делится секретом. Я чувствую его слова так же отчетливо, как и слышу их.
— Кэт? Тебя похитил этот религиозный псих? — Эви прямо за дверью. Она, вероятно, услышала бы нас, если бы ее кашемировые пальто не заглушали наш шепот. Кажется, от каждого выдоха они становятся все теплее. Дыхание Райана обволакивает меня.
— У меня дома есть шкаф, где мы можем просидеть хоть целый день, если тебе так хочется, но… — Я не уверена, что действительно сказала «но». Разумеется, Райан этого не слышит.
— Обещаешь? — он целует меня в шею чуть ниже уха, затем еще ниже и еще, и вот его горячие губы едва касаются моей ключицы.
— Кэт? — голос Эви звучит озадаченно, раздраженно. Мое сердце отчаянно бьется в груди, словно колибри. Это безумие. Пора прекратить это. Я должна остановить его.
Но вдруг он никогда больше не спросит меня?
Его пальцы порхают между моими джинсами и животом, а затем пробираются глубже, скользя под нижним бельем. Я краснею, когда они касаются коротких волос.
«Если бы я знала, что ты придешь, я бы привела себя в порядок, чтобы не быть похожей на йети», — хочу я сказать ему. Но чувствую настойчивость его пальцев, двигающихся по кругу, и мне приходится уткнуться лицом в его куртку, чтобы заглушить стон, рвущийся из горла.
— Серьезно, Кэт. Где, черт возьми, тебя носит? Мы тут как на войне.
Но теперь голос Эви кажется тихим, доносящимся откуда-то издалека. Все сейчас осталось вдалеке. А пальцы Райана двигаются все быстрее, и мои бедра судорожно содрогаются. И только когда я задеваю головой вешалку, то замечаю, что стою на цыпочках, прильнув к его телу.
— Кэт?
Я пытаюсь сдержаться, но в животе искрится, каждый мускул напряжен. Я чувствую, как внутри поднимается волна, и никак не могу остановить ее.
— Кэт! — яростно кричит Эви в тот самый момент, когда все мое тело трясет от прикосновений Райана. Свободной рукой он держит мою голову, прижимая ее к груди и заглушая мой невольный стон. Я чувствую его улыбку.
Ай! Ай! Ай! Ай! Ай! Теперь у меня действительно судорога. Правая икра болит так, будто мяч для боулинга попал под кожу. Райан замечает изменение моего настроения.
— Кэт, — шепчет он, — ты в порядке?
Сквозь стиснутые зубы я издаю звук, похожий на скрип ржавых ворот, а затем замираю. Снаружи все тихо, но я чувствую внимание Эви. Я представляю, как она смотрит на дверь. Грудь Райана перестала расширяться.
Вот черт, вот черт, вот черт, вот черт. Это конец. Я умру тут. Она знает. Она знает, что я здесь. Но она не станет открывать дверь. Она просто будет ждать, пока я умру от судороги, страха и стыда. Меня тошнит.
Райан поворачивается. Сквозь его джинсы я чувствую знакомые очертания айфона. Вся моя правая нога онемела. Задержав дыхание, я достаю телефон из его кармана. Он светится, словно подводная лодка. Я набираю 141, затем добавляю номер Эви и нажимаю «вызов».
«Кровь кипит в моих венах, как подростковое топливо, ты творишь со мной такое, что я теряю голову».
Когда мелодия звонка Эви доносится из спальни, я делаю самый короткий и самый болезненный жест победителя в мире. Она не взяла телефон с собой.