— Да.
Это ложь, но во благо, и я уже привыкла к ней.
— Во-первых, нам нужно найти бомбу. Ты знаешь, где она?
— Она… она на ней. Привязана к ней.
— В виде жилета?
— Да. Две лампочки, подшипники… и множество проводов.
Он бормочет что-то, но я не могу разобрать.
— Хорошо, мне нужно, чтобы ты подошла к ней.
Я присаживаюсь на корточки рядом с Полли. Она лежит ничком, одна нога согнута и прижата к животу.
— Я на месте.
— Ты можешь добраться до проводов?
— Нет, они под ней. Она упала на живот.
— Хорошо, нам нужно, чтобы ты перевернула ее. Сможешь сделать это?
Я пытаюсь протянуть руку, чтобы дотронуться до нее, но это все равно что пытаться опустить ладонь в огонь — ничего не выходит.
— Нет… я… я не могу. Мне страшно.
— Эми, это очень важно. Мы не сможем войти, если у тебя не получится добраться до проводов.
— Хорошо, я… хорошо.
Щекой я прижимаю телефон к плечу и проскальзываю ладонями под живот Полли. На мгновение я чувствую, как она дергается, и кричу.
— Я не могу… не могу… — я плачу, слезы текут по лицу к телефону, из-за них он становится скользким.
— Ты можешь, — грубо говорит Том. — Все будет хорошо.
Я делаю три, четыре, пять глубоких вдохов.
— Ладно.
Я напрягаюсь и подталкиваю Полли вверх. Она такая легкая, что почти сразу же переворачивается. Ее голова откидывается назад, но она дышит, опутанная проводами грудь поднимается и опускается.
— Ладно. Хорошо, она на спине.
— Великолепно, просто великолепно, Эми. Отличная работа. Теперь ты видишь провода?
— Да.
— Каких они цветов?
— Тут… тут два черных, один зеленый и один синий.
— Ты видишь взрывчатку? Она должна быть в пакетах или бутылках.
— Да, маленькие пластиковые бутылки с прозрачной жидкостью у нее на груди и спине.
— Какого они объема?
— По… пол-литра каждая? Как бутылки воды.
— И сколько их?
— Шесть.
— Господи… — Том проглатывает фразу. — Ладно, это довольно много. Но какая разница, если она не сработает, верно?
— Да.
На другом конце телефона еле слышное совещание.
— Где-нибудь на жилете есть маленькая коробка? У нее сверху должен быть небольшой кончик, похожий на кнопку блокировки дверей старых автомобилей.
— Д-да? Да.
— Так, хорошо. Это антенна. Она получает сигнал от цепи, которая протянута по периметру твоего дома. Где-то есть другая антенна, подключенная к ленте. В идеальном мире мы бы принялись ее искать, но до идеала нам далеко, не так ли?
Я тяжело сглатываю. Горло сухое и липкое одновременно.
— Сегодня совсем далеко, да.
Он смеется.
— Хорошо сказано, Эми. Ладно, теперь скажи мне, какого цвета провод уходит в антенну на жилете?
— Зеленого.
— Ладно, нам нужно обрезать его. Вряд ли у тебя дома есть набор кусачек?
— Нет, но я на кухне. В четырех футах отсюда нож.
— Прекрасно. То, что нужно. Хватай самый острый, какой найдешь.
Я достаю разделочный нож из большой сосновой подставки и сажусь на корточки рядом с неподвижной Полли.
— Есть.
— Отлично. Нам нужен ровный, аккуратный срез, поэтому постарайся согнуть провод вокруг лезвия.
— Хорошо.
Достаточно мгновения, чтобы сделать петлю кислотно-зеленого провода вокруг лезвия. Моя рука дрожит так сильно, что кончик ножа становится размытым. Грудь Полли поднимается и опускается размеренно, как прилив и отлив.
— Отлично, когда будешь готова, режь.
Я тяжело выдыхаю и чувствую, как каждый мускул напрягается, когда я…
— Наверное, тебе стоит знать, что я подключила все наоборот.
Я отскакиваю назад. Телефон скользит с плеча и падает на кафель. На миг мне кажется, что я перерезала провод, но потом понимаю, что моя рука даже не пошевелилась.
Полли держит меня за предплечье. Ее пальцы впились в мои мышцы, словно иголки. Ее глаза открыты, она смотрит на меня с грустью.
— Перережешь провод, и дом взлетит на воздух, — продолжает она, — вряд ли тебя это устроит, если только ты не решишь со всем покончить. И, учитывая, какой у тебя выдался день, я не стала бы тебя винить.
— Эми? — голос Тома потрескивает в телефоне. Но я ничего не слышу. Мой взгляд остановился на печальных зеленых глазах Полли.
— Эми, ты здесь?
Она выкручивает мое запястье, и нож выскальзывает из онемевшей руки ей на грудь.
— Я думала, мы подружились, — с грустью говорит она.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кэт
Свет в приемном покое режет глаза. Вокруг меня женщины пытаются совладать со своими переживаниями с разной степенью успеха. Одни сидят на самом краю обтянутой полиэтиленом скамьи и барабанят руками по бедрам. Другие, чтобы отвлечься, лихорадочно прокручивают ленту в телефоне, не в силах удержать внимание на чем-либо дольше секунды. Третьи сидят неподвижно, словно оцепенев от страха. Каждый раз, когда громкий писк нарушает тишину, наши глаза устремляются к матричному дисплею над окнами, где всплывает имя следующего пациента.