— Лиза, не надо. Я делаю, что могу.
— Я знаю. Подождешь еще немножко, пока твоя копуша-женушка обед сготовит?
— Я не голоден. Лучше поговори со мной.
— Когда ты уходишь?
— Завтра утром. Меня не будет неделю-другую, но ты ведь не будешь без меня скучать?
— Постараюсь. — Снова эта слабая почти детская улыбка, от которой сжимается сердце. — Ты так внезапно и надолго пропадаешь, что я не могу к этому привыкнуть.
— Пора бы. Сколько мы вместе, почти двадцать лет?
— Девятнадцать лет, семь месяцев и тринадцать дней.
— Так точно? Ты что, считаешь каждый день?
— Нет, просто однажды вот так вот сидела одна дома и решила посчитать, сколько же времени я тебя терплю. Удивила?
— Да, если честно. — Зих еще раз поцеловал жену. — Я отдохну немного, меня что-то от выпивки морит.
— Конечно. Я сейчас закончу с картошкой и займусь обедом. А когда все будет готово, разбужу тебя.
Зих еще раз посмотрел в лицо жены. Падающий в окно свет осеннего пасмурного дня сделал его и вовсе безжизненным, будто восковым. А глаза Лизы — они будто пеплом засыпаны. Тоска в них, смертельная тоска. Болезнь берет свое, еще немного, и никакой красный пропуск для Лизы больше не понадобится…
Зих вспомнил — в который раз, — какой красивой была Лизонька, когда они начали встречаться. Красивее ее не было девушки во всем мире. Это все холод. Страшный могильный холод, который господствует в этих местах семь месяцев в году. Это он, холод, выпил жизнь из Лизы, его единственной, любимой, ненаглядной. Он наполнил ее тело вечным ознобом и смертной слабостью замерзающего. И теперь этот холод будет очень трудно прогнать, если вообще возможно.
Здесь она умрет, как умерли до нее сотни. Красный пропуск — вот спасение.
Зих лег прямо на колючее пахнущее псиной покрывало и закрыл глаза. В голове шумело, тело отяжелело и отказывалось подчиняться, а на душе было темно и смутно. Возможно, завтра он уйдет из этого дома и уже никогда не вернется обратно. Оставит Лизу один на один с этим проклятым миром и с болезнью, которую они все еще надеются победить. Внезапно Зиху стало страшно. Если Лиза покинет его, что у него останется?
Ничего. Его семья, его жена и сын станут просто воспоминанием.
Зих приоткрыл глаза и посмотрел на жену. Лиза по прежнему сидела над ведерком с картофелем и чистила клубни. Аккуратно, типично по-женски, снимая кожуру тоненькими лентами. Тяжелый страх сразу отступил, стало легче дышать. Зих больше не чувствовал себя одиноким.
Лиза пока еще с ним. И он сделает все, чтобы она осталась с ним навсегда. До самой последней минуты его жизни. Надо верить, что все будет хорошо. Он много раз обманывал смерть, обманет еще раз. Все, что ему нужно — это красный пропуск в реальность, в которой еще может случиться чудо.
В которой еще можно будет надеяться на исцеление.
— И пришел день, о котором говорили Пророки.
Предания говорят, что это был обычный солнечный летний день — солнце будто прощалось с человечеством. Мы никогда не узнаем, как же ярко светило оно в тот последний день. Люди наслаждались его теплом, и мало кто обращал внимание на глухие раскаты, похожие на звук далекого грома.
Люди думали, что приближается гроза.
Думали…
Никто не догадывался, что раскаты — это эхо от рева двигателей запущенных боевых ракет, уже летевших к своим целям.
Сначала была вспышка, затмившая солнце, и сам воздух стал пламенем. Кипели озера и реки, плавились камень и металл, испарялась живая плоть. Ударная волна сметала города, целые кварталы взлетали в воздух, превращаясь в пыль, огненный ураган нес над горящей землей вагоны, автобусы, арки мостов, многотонные обломки зданий. А потом стало тихо, и в этой тишине был только гул бесчисленных пожаров, заглушавший крики миллионов умирающих. Крики затихли быстро, а пожары бушевали еще много дней, пожирая все то, что не сгорело в первые мгновения Катастрофы, и небо стало черным от дыма и пепла, и солнце больше не светило, потому что настала ночь, подобная мраку смерти.
Мир погрузился в тьму и свирепый холод, и продолжалась Великая Тьма восемьдесят лет. Погибли миллиарды, спаслись единицы. Их уделом стало вечное заточение в подземных убежищах, жизнь без солнца и надежды…
— Учитель, почему это случилось?
— Это было предопределено, Зих. Так решили высшие силы.
— Бог?
— Да. Возможно, это Бог так решил.
— Но почему погибли все? Ведь люди бывают разные, хорошие и плохие. Почему погибли хорошие?
— Не все хорошие люди погибли, Зих. Мой дед выжил. И твой прадед, и предки всех, кто сегодня живет в нашем городе. Они спаслись, и когда закончилась Вечная Тьма, вышли из убежищ и начали заселять этот мир.