Из-за поворота одной и той же просёлочной дороги вынырнули головы различных маршевых колонн быкоглавцев.
Дорога одна и та же. Те же повороты, те же лужи, та же колея.
Разнятся лишь те, кто встретит наступающих четвероруких воителей.
Орки Болг и Горм избрали старый добрый способ орочьих воинов; опасность полагалось встречать грудью, прибегающий к засадам, обходам, охватам, нападениям на лагеря считался утратившим честь и, следовательно, оказывался вне закона.
Горм одним прыжком оказался прямо на середине дороги, огромная секира с шипением рассекла воздух. Он был славен далеко не одной только ловкостью с оружием, но слегка опешившие сперва быкоглавцы этого не знали. Они видели лишь одинокого орка в тяжёлой броне, верно, окончательно лишившегося рассудка.
Маги-коротышки в коротких плащах выдвинулись вперёд, что-то запищали возбуждённо могучим быкоглавцам, тыча пальцами в орка-секироносца.
Горм зарычал, завыл по-звериному, так, что из-под шлема полетели клочья белой пены. По-прежнему крутя массивную секиру одной рукой, он шагал прямо на замершую толпу врагов.
И они приняли вызов.
Огромный, массивный быкоглавец с обрубленным наполовину правым рогом двинулся навстречу орку. В каждой из рук он сжимал по длинному мечу, какой ни за что не поднять обычному человеку.
Коротышка в коричневом плаще, неотличимый от прочих магов этого племени, почти что повис на правом нижнем локте исполина, но тот лишь отмахнулся. Коротышка взлетел вверх тормашками, перевернулся в воздухе и плюхнулся на спину. Плюхнулся и остался лежать неподвижно.
Орк ростом едва достигал груди четверорукого великана. Его секира, столь грозная и устрашающая, против этого быкоглавого гиганта казалась детской игрушкой.
И тем не менее Горм атаковал.
Его боевой клич оглушал. Казалось, вместе с ним глотку раздирает самое меньшее тысяч сто его собратьев.
Ноги орка пожирали сажени. Отделявшее его от быкоглавого великана расстояние он преодолел в два прыжка. Секира врезалась в устремившийся ей наперерез меч великана и рассекла его так же легко, словно клинок был тонким прутиком.
Горм рубанул вновь, на сей раз вкось, и его секира разрубила локоть быкоглавца. Правая верхняя рука тяжело шлёпнулась наземь, из культи хлынула кровь.
А Горм уже прыгнул, уцепившись за плечевой ремень быкоглавца. Лезвие секиры чиркнуло по горлу незадачливого бойца, и орк легко отскочил, с усмешкой наблюдая, как рухнуло сперва на колени, а потом и распростёрлось у его ног огромное тело.
Воин Познавшего Тьму потряс секирой и издал победный вопль.
За его спиной сидевший в яме варлок закатил глаза. И продолжил плести заклятие за заклятием.
Быкоглавцы слегка попятились. Гибель их вожака, последовавшая меньше чем за пару мгновений, их явно отрезвила.
Но мелкие маги в коричневых плащах так просто сдаваться не собирались. Не меньше дюжины их бросились вперёд, падая на одно колено и словно растягивая невидимые луки.
Горм лихо свистнул, закрутил секиру вокруг головы. Воздух вокруг него вдруг заполнился лопающимися зеленоватыми пузырями, очень напоминавшими безобидные мыльные, но именно что напоминавшими – он вдруг пошатнулся, скривившись от боли.
Орк зарычал и отшагнул, вновь упёрся. На броне его расплывались чёрные пятна, словно от сажи.
Варлок, по-прежнему стоя в закопчённой яме, заскрежетал было зубами, но мигом взял себя в руки – из глазниц черепов на его посохе валил густой зеленоватый дым.
Оправившись от растерянности, полезли вперёд и остальные быкоглавцы, вломились в сосняк по обе стороны дороги, окружая безумного орка с боков.
Горм ухмыльнулся под шлемом.
Поистине, Учитель слишком добр к ним, своим ученикам.
Быкоглавцы ринулись на него со всех сторон – вернее, это им показалось, что со всех сторон. Только что перед их глазами была спина проклятого орка – и вдруг всё смешивается, они сшибаются с теми, что должны были бы атаковать врага совсем с другой стороны. Яростная брань, скрежет столкнувшихся щитов, кто-то падает, кто-то наступает кому-то на голову, кому-то рога протыкают ступню.
Секира же в руках хединского подмастерья не мешкает, трудится вовсю, свистит и свистит, рубит направо и налево, вперёд и назад, рассекая железо и кожу, нагрудники и наплечники, черепа и кости.
В мгновение ока на дороге возникла груда покрытых кровью тел, застывших в нелепых, смертью запечатлённых позах.