И тут вступили в спор и разведчики, так и не спешившиеся.
- Я видел монгольские шапки на Тех, что одолевают в этой битве!
- Я шлемы видел, какие надевают монголы в битвах!..
- Монголы побеждают!..
Могучее грозное «Нет!» вырвалось разом из многих глоток...
- На монголов! - крикнул Эртугрул.
И ответом ему прозвучало:
- Эвет! - Да, так! Да будет так!..
Полетели всадники, помчались воины на конях...
Те, которых побеждали, выстроились дугообразной линией и стояли тремя крыльями. Монгольские воины напали на правое крыло. Однако их скоро отбросили и пустились вдогонку. А монголы действовали своим обычайным старым порядком: заманили, окружили и пошли рубить, колоть и резать... И вдруг в битвенный шум, в гром воинских барабанов и крики битвы ворвались неведомые всадники, натянули тетивы луков, сабли вскинули. И ещё только они явились в битве, а уже закричали, ободряя друг друга кликами:
- Ничего не бойтесь!..
- Не отступайте! Не бегите!..
- Враги бегут!..
- Монголы бегут!..
- Мы побеждаем! Мы побеждаем!..
И — чудо! Так воздействовали клики эти бодрые, что ободрились те, которых монголы почти победили. Дружно, заодно с помощниками неведомыми поднялись, вскинулись на врагов, топтали конскими копытами...
И вот монголы побежали, показали спины. Побежали, отступили.
Завершилась битва. Предводитель побеждённых, преобразившихся в победителей, спешился, окружённый пешей свитой. Обернулись к неведомым помощникам. А те подходили, тоже пешие, ступая широко ногами сильными, обутыми в простые сапоги. Головы вскинуты - в шапках-бёрк из волчьего меха, в шлемах войлочных... Многие и без кольчуг - одними лишь рубахами из толстой шерсти защищена грудь... Руки опущены. Размахивают - каждый - правой рукой воинственной - держат луки, боевые топоры, копья и сабли...
Впереди шагал человек, молодой ещё, лицо обветренное, такое смуглое, потемнелое; глядит человек открыто и простодушно...
А перед ним, видно, что правитель строгий со свитой...
- Ты кто? — вопросил правитель этот и засмеялся вдруг...
Молодой воин тряхнул головой:
- Я - Эртугрул из племени кайы!..
- Ты стал моим Хызыром, благодарю тебя. Ты, должно быть, кочевник, волосы твои заплетены в косы...
- Да, - отвечал Эртугрул, - я кочевник и народ мой пасёт стада!..
- А дружина твоя - тубур[74] - хороша и храбра! Я бы не отказался иметь подобных воинов...
- А ты скажи мне своё имя, господин мой! Я вижу твою знатность, ты высокого рода!..
Правитель помолчал и поглядел на Эртугрула пристально. Затем сказал так:
- На призыв наш к Аллаху о помощи - Аллахуэкбер! - ты нам послан! Я желаю повести с тобой беседу, но прежде... - Он усмехнулся. - Прежде я желал бы разделить с тобой трапезу! Ты спрашиваешь о моём имени? Перед тобой султан Алаэддин Кейкубад, сын Кейхюсрева[75], владетель цветущей державы...
Эртугрул поклонился, коснувшись кончиками пальцев опущенных рук до кончиков своих сапог. И сказал, распрямившись, такие слова:
- Если ты, владетель-султан, хочешь дать мне, усталому после битвы, пищу, дай пищу и моим воинам!..
И по приказу султана приготовили много баранины, варёной и жареной. Загорелись огни под котлами. Воины султана и Эртугрула насыщались вместе.
И султан подал знак Эртугрулу и тот пошёл за ним в палатку-шатёр. И принесли хорошее дорогое угощение; такую еду, каковую не видывал прежде и не пробовал Эртугрул. Куропатки и рыба сварены были в вине, приправленном всевозможными пряностями; свежие хлебы круглые были так душисты и тонки, что могли показаться тонкими платами для девичьих рук нежных; а напитки в кувшинах благоухали сладостью. И султан указал гостю место против себя. А Эртугрул смотрел, как ест владетель, и следил за его движениями, и подражал его движениям. И некоторое время ели в молчании. И Эртугрул не нарушал молчания, ожидая, чтобы султан заговорил первым.
И султан начал беседу с тех своих слов, с коих и прервал её.
- Твои воины хороши, - повторил. - Я бы хотел иметь подобных в своём войске.
- Честь - помогать торжеству справедливости, - отвечал Эртугрул тихим голосом. Он взял двумя пальцами маленький тёмно-зеленоватый плод и поднёс ближе к глазам.
- Ешь, не опасайся! - Султан усмехался. - Это оливка[76] - румское лакомство. Румы издавна, уже много столетий сажают оливковые деревья, собирают плоды, вымачивают их в уксусе и едят...
Эртугрул быстро сунул оливку в рот, лицо его выразило отвращение; однако он разжевал и проглотил под взглядом султана, как ни странно не выражавшим насмешки.
76